Милая Кассандра

На мгновение в мужчине проснулось прежнее дьявольское влечение к этому красивому, созданному для наслаждений телу, к розовым манящим губам, чуть приоткрытым, словно в ожидании поцелуя. Но он снова оттолкнул ее от себя.

— Заводи машину. И отвези меня домой, — бросил он резко. — Ты ничего не добьешься. Я уже все решил.

— Я тебе не позволю! — закричала красотка. — Я хочу тебя, хочу, и все! Я не уеду от вас, ни за что на свете! По крайней мере, с Морисом. Я уеду только вместе с тобой.

Теперь писатель, в свою очередь, рассмеялся.

— Я тебе не раз говорил, что не намерен бросать жену. И твой брак я тоже не хочу разрушать, — повторил он. — Мы и так зашли слишком далеко, но пока причинили страдания только себе. Давай остановимся, пока не поздно.

— Я… этого… не… вынесу… Кевин… — выдавила Наташа между всхлипываниями.

— Дай мне ключи от машины, — потребовал Мартин.

— Я все расскажу про нас Кассандре, — захлебывалась рыданиями мадам Куррэн. — Клянусь, я это сделаю. Тогда посмотрим, останется ли она такой же ангельски преданной женой. Она уложит вещи и уйдет от тебя, если я хоть что-то понимаю в женщинах.

В эту минуту мужчина возненавидел ее. Это было горьким похмельем после опьяняющей страсти, которая окончательно угасла. Страсти, которая никогда не была ничем, кроме похоти и каприза. Но он понял это слишком поздно.

Четким размеренным тоном Кевин произнес:

— Если ты посмеешь хоть словом намекнуть об этом Касс… — Он замолчал, не в силах справиться с гневом.

— И что ты сделаешь? — издевательски спросила Наташа. — Убьешь меня?

— Хотелось бы, — ответил мужчина. — Но ты просто не стоишь пожизненного заключения.

Наташа смеялась, и плакала навзрыд, и бесновалась. Вся эта отвратительная сцена продолжалась до тех пор, пока Мартину это вконец не надоело. Он боялся только одного — что о его интриге станет известно Кассандре и бедному толстяку Морису. Думать об этом было невыносимо. Голова у него раскалывалась. Он с самого начала догадывался, что Наташа злой, бессердечный человек. Да, именно злой, теперь это было ясно. Сейчас Кевин понимал, почему де Груты были даже рады, когда эта девица сбежала из дома.

В конце концов, когда бурное неистовство Наташи утихло, он приказал:

— Припудри лицо и причешись. Едем домой, а то я сейчас выйду из машины и пойду пешком.

Больше соблазнительнице нечего было сказать: она испробовала все — от признаний в любви до презрительных насмешек над его внезапно проснувшейся совестью. Мартину было ясно, что мадам Куррэн нет дела до того, что случится с ее мужем; но что будет с Касс, Кевину было важнее всего на свете.

Она завела машину, и они направились в Колд-Даттон.

И вот сейчас мужчина лежал без сна, с содроганием сознавая, в какую нелепую, немыслимо опасную ситуацию он себя загнал. Он поставил под удар все свое будущее. Наташа станет мстить. Он догадывался, что любовница не смирилась с поражением и готова на все, чтобы вбить клин между ним и Касс. Она постарается причинить боль Кассандре хотя бы из ревности.

Что же делать? Писатель всмотрелся в глубь себя — в зеркало своей души — и увидел, что вел себя непростительно глупо. Теперь он горько раскаивался в этом. Он не мог простить себе любовной интрижки с женой человека, которого он принял в своем доме.

Долго, до самого рассвета, Кевин боролся с собой и со своими горестными мыслями. Один раз жена шевельнулась во сне, положила руку поперек его груди и пробормотала: «Милый». Он не стал ее будить, только взял ее руку в свои ладони. Рука была шершавая, ногти короткие, кое-где обломанные. Совсем не похожая на холеную, гладкую руку Наташи с длинными посеребренными ногтями. Но сейчас в его сердце безраздельно царствовала любовь.

К утру мужчина ни на шаг не приблизился к решению своей проблемы. Он лишь решил побеседовать с Куррэном и уговорить его, осторожно и вежливо, уехать от них. Морис все поймет — он и сам часто ронял, что они живут у Мартинов слишком долго. Однако Кевина терзали страхи и сомнения: действительно ли Наташа готова привести в исполнение свою угрозу и рассказать Касс об измене мужа?

Утро выдалось хмурое и безрадостное: все было мокрым, трава поникла, не слышалось пения птиц. Кассандре пришлось даже включить свет на кухне, так было пасмурно. Она с некоторой тревогой посмотрела на Кевина, завтракавшего за столом. Он, казалось, без аппетита поглощал вкусную яичницу, которую она ему приготовила. Чай он выпил в мрачном молчании.

— Дорогой мой, ты нездоров? — спросила девушка.

— Здоров, — отозвался возлюбленный, не глядя на нее.

— Чем сегодня займешься?

— Буду писать, — буркнул он. — Я сейчас набрасываю статью о птицах, поганках крестовидных. Думаю продать ее журналу «Сельская жизнь» или еще куда-нибудь. Увидимся за обедом. — И он исчез.

Касс доедала завтрак одна, с тяжелым сердцем. Что такое стряслось с Кевином? Наверное, эта девица, Наташа, чем-то его расстроила. А может быть, он попросил их уехать из дома, мадам Куррэн обиделась, и они поругались? Касс не знала, что и думать.