Микстура от разочарований

— Отчего же? Я вовсе не удивлена, — Сара поднялась, чтобы иметь возможность смотреть ему прямо в глаза, и поразилась своему спокойствию.

Джентльмен, напротив, был несколько озадачен ее невозмутимым видом, но продолжил начатое:

— Что ж, прекрасно. Вы умны и наблюдательны, к тому же я не умею искусно скрывать свои чувства, и вы, должно быть, замечали, как сильно я привязан к вам… Так сильно, что хотел бы видеть вас своей женой!

— Иными словами, вы любите меня? — Сара желала услышать самое главное признание, все остальное для нее было уже делом решенным.

— Да, мисс Мэйвуд, я люблю вас, — с готовностью подтвердил мужчина. — Вне всяких сомнений.

— И ваше предложение основано на любви, а не просто на желании прервать свое одиночество и вновь стать человеком семейным?

— Именно так, дорогая мисс Мэйвуд. Я совершенно не испытывал необходимости вступить в повторный брак до встречи с вами! — мало-помалу его тон становился все более пылким. — Каждый день прибавлял силы моей любви, и сегодня я готов открыть вам душу, если только у вас будет желание заглянуть в мое сердце! Вы ведь не сказали, что вы думаете обо мне…

Он встревожено взял ее за руки и посмотрел в глаза. Его пугали эти хладнокровные расспросы, он ожидал чего угодно — решительного отказа, обморока или слез, трепетного признания, но не этой деловитости.

Но Сара улыбнулась так ласково, так мягко, что доктор Маннер почти тут же с облегчением перевел дух.

— Вы правда хотите знать, что я думаю о вас? Или, все же, что я чувствую? — за лукавством она скрывала смущение.

— Пожалуй, я выберу второе, — он все еще держал ее за руки.

— Я думаю, что вы — самый чудесный человек на свете, хотя и не без недостатков, — словно дразня его, начала Сара. — А чувствую я, что не смогла бы расстаться с вами долее, чем на один или два дня. Это то, что вы хотели услышать, Лоренс?

Лоренс Маннер вздрогнул и прижал свою избранницу к груди.

Пусть он уже не так молод, но его сердце все еще способно любить и останется таким, что бы ему ни пришлось пережить в будущем. Страх новой потери мешал Маннеру осознать, как ему нравится эта девушка, до тех пор, пока он и в самом деле едва не потерял ее. Но с первых же дней ее болезни он знал — если она полюбит его, хотя бы немного, он снова станет живым и поблагодарит Господа за избавление от печалей так же горячо, как до этого сетовал на то, что Бог отвернулся от своего чада.

Сара все-таки расплакалась, но это проливались слезы счастья. Она была так напряжена все эти дни, так ждала от Лоренса каких-то нужных слов, так часто представляла себе этот разговор, что, когда он начался, отвечала, словно во сне или в грезах, не веря сперва, что это происходит на самом деле. Когда она опомнилась, доктор Маннер увидел перед собой совсем другую девушку — нежную, страстную, влюбленную. Ей больше не надо было воображать себе сказочного принца, теперь она точно знала, кто этот принц.

Леди Уэвертон со своей интуицией догадалась, что сегодня мистер Маннер намерен совершить что-то, что изменит его жизнь, и провела в верхних комнатах вместе с мужем ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы Сара и Лоренс посвятили друг друга в тайну рождения их взаимной любви.

Они не стали держать своих добрых друзей в неведении, и уже перед обедом слуга на самой быстрой лошади повез записку миссис Ченсли, а наутро супруги Ченсли прибыли к Уэвертонам, чтобы расцеловать Лоренса и Сару. Бобби переживала, что подруга приняла такое скоропалительное решение, ведь ее любовь к Артуру длилась так много лет, возможно ли, чтоб она прошла за один месяц?

Сара только засмеялась, ничуть не задетая этими подозрениями.

— Я полюбила Артура, едва увидела, а на то, чтобы излечиться от этой любви, мне понадобилось полтора года. Разве это мало, Бобби?

Роберта некоторое время что-то подсчитывала про себя, а потом вдруг расхохоталась.

— Подумать только, Сара, со мной произошло то же самое! Как будто наши судьбы повторяют друг друга!

— Вот видишь, ты же любишь Джеффри, хотя было время, когда…

— Да, теперь люблю, я это знаю наверняка, — перебила ее Роберта. — Что ж, Лоренс и есть тот, с кем ты будешь счастлива, в этом я не сомневалась вот уже целый месяц!

— Но как же… Почему ты не помогла мне разобраться во всем этом? Понять себя лучше? — Сара чуть обиженно посмотрела на подругу.

— Я хотела, чтобы ты решила все сама, дорогая, — мягко ответила Бобби. — Мы с Джеффом могли только мечтать о том, чтобы все случилось именно так, и наши чаяния исполнились. Правда, во всем этом есть один недостаток…

— Какой же? — встревожилась Сара.

— Люси станет и твоей сестрой тоже! — Бобби фыркнула. — А впрочем, почему я одна должна нести этот крест? Теперь мы разделим бремя пополам.

— Ты ведь знаешь, мне придется уехать из этих мест… — приуныла Сара.

— Надо же! А я-то думала, что ты будешь жить вместе с мужем и ребенком под крышей дядюшки Фоскера! — ехидно заметила Роберта.

— О, я должна сообщить обо всем дяде и тете, про них-то я совсем забыла, — встрепенулась Сара.