Микстура от разочарований

Сара протанцевала уже не менее часа и ни разу не осталась без партнера, когда к ней подошел очередной джентльмен, чтобы пригласить на танец. Она смотрела в это время чуть в сторону и сперва увидела только протянутую к ней руку. Повернувшись, она замерла в смятении — перед ней стоял Артур Уэвертон.

— Не откажетесь протанцевать со своим братом, мисс Мэйвуд? — он улыбался, но чуть вопросительно приподнял бровь.

Сара поняла намек — она ведь не станет отказывать будущему лорду Уэвертону при всех? Особенно учитывая свои связи с этой семьей! Поэтому она послушно положила свою ручку поверх его и позволила отвести себя в центр залы.

Какое-то время они танцевали молча, и она старалась думать только о фигурах танца и о том, как сохранять безмятежное выражение лица.

— Сара! — наконец нарушил молчание Уэвертон. — Скажи мне, что ты не несчастна!

Девушка удивленно подняла на него глаза.

— Что вы хотите сказать, сэр? — неловко спросила она.

— Ты же не будешь называть меня «сэр» после стольких лет дружбы! — он, казалось, был задет.

— Прости, я не ожидала, что ты начнешь так странно говорить со мной, — она все же покраснела.

— Я беспокоился о тебе, несколько раз даже собирался нанести визит, чтобы убедиться, что ты не сердишься на меня…

— Конечно, я не сержусь, — она почувствовала, как защипало в носу.

Зачем он говорит ей все это? Не лучше ли было ему держаться от нее подальше и соблюдать лишь обычную вежливость? Мужчины так мало понимают в тонкостях женской натуры, да и не пытаются понять! Об этом нередко говорила Бобби, но Сара не хотела применять все эти рассуждения к Артуру, не хотела верить, что он не лишен тщеславия и эгоизма, подобно многим другим. Похоже, напрасно.

— А ты счастлив? — она не удержалась, чтобы не спросить этого.

— О да, — он мечтательно поднял глаза к лепному потолку и тут же снова стал серьезным. — Единственное, что омрачает мне жизнь, — мысль о том, что ты страдаешь по моей вине!

— Я вовсе не страдаю, — она лгала так уверенно, что сам дядюшка Фоскер мог бы ею гордиться. — Что дает тебе повод думать иначе?

— Я не забыл наш разговор у пруда и твои глаза, — он и вправду выглядел немного виноватым. — И Бобби не позволяет мне забыть о том, как гадко я поступил с тобой…

Сара нетерпеливо передернула плечами.

— У Бобби слишком сильно развито воображение. Да, я была влюблена в тебя, как все девочки влюбляются в детстве в старших братьев своих лучших подруг. Но ты раскрыл мне глаза на суть нашей привязанности друг к другу, и со временем, не сразу, конечно, я поняла, что ты действительно дорог мне как брат. И только лишь.

Лицо Артура просветлело, и Сара обрадовалась, увидев это облегчение. Как бы там ни было, из них двоих хотя бы он должен быть счастлив без сомнений и оговорок. Пусть верит тому, что она сказала, и больше не думает о том, что оставил позади чье-то разбитое сердце!

Танец закончился, Артур поцеловал ей руку и отвел на место, чтобы вернуться к Люси. Похоже, он ничуть не усомнился в ее словах или не захотел сомневаться. Артур обладал легким нравом и никогда не любил предаваться мрачным размышлениям о собственных ошибках или позволять уколам совести испортить ему вечер. И с этим ничего нельзя было поделать.

Сара никогда не читала романов, где главный герой поступал бы подобным образом с героиней. Вернее, время от времени между ними случались размолвки, обычно из-за происков неблагожелательных родственников или соперников, но после всегда следовало примирение, когда герой на коленях молил о прощении, и растроганная героиня соглашалась принять его руку и состояние.

Если бы Сара не утратила в последний год часть своего здравомыслия, она бы справедливо рассудила, что все дело в том, что Артур Уэвертон вовсе не главный, а всего лишь герой второго плана в ее истории. Но она скорее готова была признать, что это она не героиня, чем согласиться с тем, что место Артура в ее сердце может занять кто-то еще.

Разговор отнял у Сары слишком много сил, и ей захотелось немного побыть одной, чтобы привести мысли в порядок. Бобби говорила, что ее прежняя комната в доме остается за ней и все подготовлено для того, чтобы сегодня мисс Мэйвуд ночевала здесь. Уверенно лавируя между болтающими, флиртующими гостями, она вышла в холл и поднялась по лестнице.

Когда до площадки оставалось пройти всего несколько ступеней, она увидела между резными колоннами, поддерживающими перила, чьи-то блестящие глаза, смотревшие прямо на нее без страха, с любопытством.

Сара улыбнулась, преодолела последние ступени и присела на верхнюю.

— Как тебя зовут, малышка? — обратилась она к обладательнице сияющих глаз.

— Хаиет, — звонко ответила девочка.

Светлые волосы кудряшками обвивали круглое личико, не утратившее еще детской припухлости, но ямочки на щеках и яркие синие глаза она должна была сохранить на всю жизнь.