Микстура для терминатора

— А вы далеко ли направляетесь? — Видя, что я медлю с ответом, — мне не хотелось рассказывать ему, что я вечером иду к одинокому мужчине, который вовсе меня не ждет, — старичок очень сконфузился.

— Уж простите стариковское любопытство, вечно мы норовим все расспросить, — смущенно проговорил он.

— Что вы, Николай Петрович, я к подруге иду, вот тут она живет рядом!

— Ну всего наилучшего, милая Танечка, кланяйтесь от меня подруге-то. — Он хитро улыбнулся, и я подумала, что он догадался про Кирилла, очевидно, он знал, где тот живет.

Карамазов вежливо приподнял шляпу и удалился. На повороте я оглянулась — старичок шел легко, почти не опираясь на трость, очевидно, он носил ее так, на всякий случай. Костюмчик на нем сегодня был другой — по солнечной погоде более светлый. По-прежнему, старичок был очень аккуратненький и выглядел вполне довольным жизнью.

Я вошла в уже знакомый проходной двор, там на лавочке сидели старушки, как летом. Они проводили меня неодобрительными взглядами и зашептались. Вспомнив утреннюю наглую бомжиху, я испугалась было, но потом сообразила, что бабушкам просто не понравилась длина моей юбки. Тут они правы, если опять буду домой возвращаться поздно, следует надеть брючный костюм, так спокойнее.

Я вошла в парадную и поднялась по ступенькам. Дверь в квартиру Кирилла была открыта, то есть не то чтобы открыта, но слегка притворена. Мне это не понравилось, поэтому я нажала на звонок, но он не работал, во всяком случае звонка в квартире не было слышно.

— Кирилл! — Я постучала в дверь. — Ты дома?

Никто не отозвался, но где-то в глубине квартиры лилась вода. Если он принимает душ, то почему с открытой входной дверью? А может, Галка права, и он все-таки пьяница?

Я решительно открыла дверь и вошла. В прихожей никого не было, кроме жуткого беспорядка. Вешалка болталась на одном гвозде, одежда валялась на полу. Столик для телефона теперь стоял на трех ногах, а телефонный аппарат, и раньше расколотый, теперь разбился окончательно. За дверью комнаты послышалось какое-то движение.

«Воры! — мелькнуло у меня в голове. — Чушь какая, что у него красть? Значит, была пьяная драка», — вспомнила я Галкины умозаключения.

Если я сейчас убегу, то бабки во дворе обязательно меня запомнят, а потом опознают. А вдруг там кого-то убили? Но кто же тогда двигается?

Я вооружилась четвертой ножкой от столика, которая валялась отдельно, и вошла в комнату. По сравнению с тем, что творилось в комнате, в прихожей был порядок, как на крейсере «Аврора» седьмого ноября.

Все ящики из платяного шкафа были вынуты, белье, носки и всякие шмотки валялись кучей на полу, то же самое творилось с письменным столом. Какие-то железки и бумажки лежали вперемешку. Посуда в серванте не побилась, это я заметила краем глаза. А в общем был ужасный разгром, а в довершение всего из-за стола торчали ноги в носках, и дырка на пятке была аккуратно заштопана.

В моих ушах почему-то зазвучал равнодушный голос диктора:

«.., временно неработающий К, после совместного распития спиртных напитков…»

«Они его убили!»

Только этого мне не хватало. Обнаружить еще один труп, имея в сумочке фотографию, где рядом с покойником я, собственной персоной! Милиция будет просто в восторге!

Из-за стола раздался стон, и я во мгновение ока оказалась там. Кирилл открыл один глаз и с недоумением уставился на меня.

— А ты что тут делаешь?

Я подло обрадовалась, что он жив, — значит, он подтвердит, что не я устроила весь это разгром и не я его ударила.

— Кирилл, что с тобой? Кто это тебя, так?

— Не знаю, черные какие-то.

— Черные? — Я вспомнила про молодого человека с консервной банкой, явно южной наружности.

Кирилл сделал попытку сесть, я подхватила его и увидела, что голова у него сзади вся в крови.

— О Господи, они тебя ранили!

— Еще бы, когда так по голове звезданули!

С большим трудом с моей помощью он дотащился до дивана. Диван не пострадал, правда пружины торчали в разные стороны, но это я помню по прежнему разу. Я сбегала на кухню, где был такой же разгром, намочила полотенце и обтерла ему голову. Кровь текла меньше.

— Кирилл, надо же «скорую» вызывать, тебя в больницу надо!

— Не суетись, — он показал на диван рядом с собой, — сядь, дай подумать.

— Что же случилось?

— Я в магазин ходил, продукты покупал.

— Яйца, молоко, масло сливочное…

— А ты откуда знаешь?

— Они все на кухне на полу.

— Да, прихожу, дверь открываю, а тут погром, вылетает какой-то черный, я было его схватил, а тут — сзади — хрясь по голове, и больше ничего не помню. В общем, иди сейчас на третий этаж, квартира вот так, наискосок, спросишь там Геннадия, приведешь сюда.

— А номер квартиры какой?

— Забыл, — он посмотрел виновато, — голова болит.

Я взлетела на третий этаж и позвонила в нужную квартиру, открыла женщина.

— Простите, мне Геннадия срочно нужно.

— Гена! — крикнула она в глубину квартиры, но на меня посмотрела неприязненно.

Явился Гена в майке и тренировочных штанах, с пятилетней девчушкой на плече. Мне стало неудобно — врываюсь в семейный дом, человек отдыхает.

— Привет! — протянул Гена. — Ой, Ира, это же Кирюшина девушка!