Микролюди

Она также уходит.

Полковник Овиц наблюдает за голубым дымом, который кольцами выходит из ее мундштука, поднимается, и в дыму возникают причудливые фигуры.

– Итак, мы говорили о парке развлечений для детей, полном маленьких женщин-Эмчей в костюмах эльфов, да? – продолжает Вашо. – Со своей стороны, считаю, что это превосходная идея. Можно предусмотреть там целую сеть торговых точек и помимо продажи культурных товаров продажу производных продуктов.

– Что вы конкретно имеете в виду, Оливье?

– Ремесленную продукцию, произведенную микролюдьми, деревья бонсай, часы, игрушки и тому подобное.

Человек в костюме делает пометки в своем планшете.

– Президент просил передать вам просьбу более личного характера, – продолжает Бенедикт Друэн. – Поскольку Эмчи стали в некотором роде символом Франции, осуществляющей инновации, он хотел бы, чтобы у него были Эмчи – личные секретари в Елисейском дворце.

– Микросекретари? – удивляется Наталья Овиц, которая прекрасно представляет себе президентский кабинет.

– Он подумал, что было бы хорошо иметь пару десятков крошечных женщин в униформе, готовых помочь ему в любое время и для решения любых задач.

– А в чем конкретно состояла бы их работа? – спрашивает скептически карлица.

– Они должны быть супер-мини-ассистентками. Они могли бы, например, отвечать на телефонные звонки, подавать президенту ручку, наводить порядок на его письменном столе. По его мнению, это произвело бы большое впечатление на глав государств, которые приезжают к нам с визитом. Это стало бы своего рода особенностью Елисейского дворца. Конечно, правительство будет платить постоянную плату за наем этого персонала.

Наталья Овиц встает и делает знак, что хотела бы завершить эту дискуссию.

– Меня не пугает рост фирмы, и, в отличие от Давида, все эти проекты не внушают мне страха, но я думаю, что в одном он прав: было бы хорошо переваривать каждую инновацию, прежде чем переходить к следующей. А пока предлагаю завершить это заседание совета «Пигмей Прод» и перейти в столовую, чтобы вместе пообедать. По-моему, Аврора приготовила для нас настоящее пиршество с очень оригинальными блюдами. Кажется, кассуле…

Все встают.

– Подождите. Я хочу с вами поговорить. – Наталья хватает Аврору за запястье.

Та останавливается.

– Мы все, как одна семья. Я хотела бы, чтобы мы не спорили в присутствии чужих людей.

– Но это не я вышла из себя, мне кажется…

Бывшая шпионка не отпускает своего цепкого захвата.

– Мы должны выглядеть едиными перед этими двумя. Если они поймут, что у нас в нашем сообществе исследователей есть разногласия, могу гарантировать вам, что они не преминут уговорить одних выступить против других, и мы потеряем всё.

Рука Натальи усиливает свой захват, молодая женщина морщится и старается вырваться:

– Я же имею право говорить, что я думаю, так же как Давид имеет право высказывать, что думает он. Если мы одна семья, то вы, моя дорогая Наталья, мне не мать!

Она хочет освободиться, но пальцы Натальи прямо-таки впились ей в кожу.

– Между вами и Давидом что-то не так.

– То есть?

– Я думала, это соперничество между учеными, но это что-то более сложное. Если вернуться к картинкам семьи, то вы – как враждующие брат и сестра.

– Вы действительно хотите знать? Он мне уже признавался в любви, а я послала его… Со своей стороны я ничего к нему не чувствую.

Наталья наконец соглашается выпустить руку молодой женщины.

Та пожимает плечами и уходит из комнаты.

Наталья выходит, идет в ангар и подходит к Давиду, который стоит, прижавшись к стеклу, с мрачным видом. Он наблюдает за своими творениями, которые снуют в миниатюрном городе.

– Они как дети, – вздыхает она.

– На самом деле это так. Мы не знаем, что с ними будет, когда они станут взрослыми.

– Первое поколение – это уже взрослые.

– Индивиды, возможно. Но их цивилизация еще находится в фазе младенчества, – напоминает он.

Они стоят вдвоем молча и разглядывают маленьких существ, которые прогуливаются по проспектам, веселятся и ругаются друг с другом, как любое людское сообщество, не представляя себе, какие вызовы встают перед ними.

Некоторые Эмчи замечают их и бросаются ниц перед ними у стекла.

– Как родители, мы должны их любить, – настаивает Давид.

– А как боги, мы должны их направлять, – отвечает Наталья.

– Не представлял себе, что работа бога сопряжена с такой ответственностью.

– Вы боитесь?

– Да, я боюсь совершить ошибки как создатель, а не как отец. Я осознаю, что каждый выбор, который мы делаем, будет иметь значительные последствия для истории их цивилизации.

– А возможно, рикошетом отразится и на нашей, – продолжает женщина-офицер. Наталья берет молодого ученого за руку: – Никогда не ошибается только тот, кто ничего не делает. Мы имеем право не быть совершенными богами.

Он замечает группу крошечных женщин, которые совершают пробежку по стадиону: