Микролюди

Не признанный отцом новорожденный после этого подвергался тому, что называли экспозицией, которая заключалась в том, что ребенка выкладывали на груду мусора на ближайшем перекрестке. Оттуда его могли забрать, чтобы его усыновила другая семья. Но чаще всего младенцев забирали работорговцы или сводники, которые растили его, чтобы он (девочка или мальчик) стал заниматься проституцией, или же ребенку отрезали конечности, уродовали его, чтобы он стал нищим. Если же никто не занимался младенцем, то он просто погибал от голода и холода на груде мусора или же его пожирали собаки и крысы.

Только у евреев и христиан было принято оставлять и растить всех детей, независимо от их физических данных, пола и состояния здоровья. Эта практика, кстати, вызывала презрение у римлян, которые приписывали это поведение «отсутствию отбора» в «примитивных» культурах.

В Японии также существовал ритуал отбора новорожденных. Действительно, в стране было не так много пригодных для земледелия площадей, и население часто страдало от голода. Поэтому сёгуны решили стабилизировать численность населения японского архипелага на уровне 30 миллионов жителей, числе, которое считалось идеальным по отношению к возможностям сельского хозяйства в стране.

Чтобы достичь этой цели, конечно, рекомендовали тем, кто ничего не производил, старикам и больным идти умирать в горы (посмотрите фильм «Баллада Нараямы»), но существовал и обычай, называемый «вытаскивание соломинок». И тут тоже приносили ребенка отцу, который решал, должен ли новорожденный жить или нет. Если ребенка считали лишним, то ему клали в рот шарик липкого риса и два шарика поменьше – в ноздри, затем отец своей рукой придерживал три закрытых отверстия, пока ребенок не задыхался и не умирал.

Энциклопедия относительного

и абсолютного знания.

Эдмонд Уэллс, том VII.

7.

Королева Эмма II делает глубокий вдох, затем подходит к группе жриц в пурпурных одеяниях и обращается к папессе, чей скипетр самый большой в группе:

– Кто были эти незнакомцы, по-твоему?

– Журналисты.

– Не следует, чтобы сюда приходило слишком много Великих. Наши старые Великие… мы их знаем, но новые могут принести нам неприятные неожиданности.

Папесса Эмма 666 рассматривает свой скипетр:

– Самое главное пока – это чтобы наш план продвигался и чтобы Великие ни о чем не подозревали.

Королева кусает губу:

– А если они откроют нашу тайну?

– Ничего они не откроют.

– Почему ты так уверена в себе?

– Потому что Великие нас недооценивают. В этом наша сила, наш главный козырь, чтобы довести до конца наш план… – Жрица широко улыбается и добавляет: – И это не изменится.

8.

Дым сразу проникает в ноздри, и он чувствует, как какой-то туман окутывает его разум. Его грудь распрямляется.

Его веки, тонкая завеса, закрываются от театра реальности, и Давид оказывается в обстановке, которая ему отныне хорошо знакома.

Нускс’ия ведет отсчет от 10 до 0, и, когда она говорит слово «ноль», он оказывается в коридоре, где обозначены вехами его прошлые жизни, на дверях, которые можно открыть и на которых вывешены таблички с выгравированными мужскими и женскими именами.

Он не останавливается на промежуточных жизнях и доходит до последней двери, его первой жизни на Земле.