Микроб без комплексов

– Дита говорила о дочери только хорошее: умная, талантливая, душевно тонкая, чувствительная. Но иногда, случайно, из уст матери вырывалась правдивая информация. Я составил себе портрет Ляли: капризная, ленивая, ревнивая, требовательная. Она вечно упрекала мать в недостатке внимания. Дита переживала, заваливала дочь подарками, а та дула губу и ныла: «Меня никто не любит…» У Ляли проблемы с общением, ее не принимают сверстники, что для девочки, желающей стать звездой, трагично. Думаю, она отчаянно завидовала матери, ее славе и тому, что Эдиту все любили. Таким, как Ляля, перекушавшим пирожных, помогает только строгость, девочка никогда не слышала от мамы или бабушки слово «нет», любые ее желания исполнялись мгновенно! Наверное, Ляля устала ездить по пробкам, может, она не потянула программу элитного заведения. Оно называется «Гимназия Ландау», и там, вероятно, упор делается на математику и физику. Точной причины я не знаю. Дита лишь сказала: «Лялю отпустили из гимназии, она теперь пойдет в школу около дома, тоже платную». И я обрадовался: на одного шофера меньше станет, у Диты со спины камень свалится. Но она не почувствовала облегчения. Потому что Ляля потребовала для своей комнаты феерическую мебель, по спецзаказу, из Англии. Знаете, меня аж затошнило, когда я о цене узнал.

– Складывается впечатление, что Дита испытывала чувство вины перед родственниками, – пробормотала я.

– В точку! – кивнул Влад. – Я тогда не выдержал и сказал ей то же самое. Ужасный день получился!

– Когда? – насторожилась я.

Ткаченко подоткнул под спину подушку.

– Я понимал: Эдита – раба своей семьи, мать и дети сели ей на шею, свесили ножки и поехали. За две недели до смерти Диты я решил исправить ситуацию. Наверное, действовал глупо, но мне надоело встречаться урывками, всякий раз в гостиницах, где номера сдают по часам. Мы шифровались, как шпионы: Дита приходила в парике, надевала темные очки. Сюр какой-то, а не нормальная жизнь! Короче, я дошел до точки кипения и… позвонил Зое Владимировне.

Я закашлялась, а Влад продолжил рассказ…

Ткаченко сказал будущей теще простые слова:

– Я очень люблю Эдиту, готов заботиться о всех членах ее семьи, не нуждаюсь материально, мечтаю об общих детях. Когда я могу прийти в ваш дом с предложением руки и сердца? Дите необходимо отдохнуть, мы поженимся и уедем в трехмесячное путешествие.

Ученая дама отреагировала неожиданно.

– Идиот! – гаркнула она и бросила трубку.

Вечером Эдита соединилась с Владом и горько заплакала:

– Что ты наделал?!

– Честно изложил свои намерения, – ответил ювелир. – Мы ведь почти три года прячемся!

– Мама чуть не слегла с инфарктом, – стонала актриса.

– Странная реакция на сообщение о будущем счастье дочери, – не выдержал Влад.

– А Ляля сказала, что она не потерпит отчима. И не желает иметь братьев и сестер от моего нового мужа, – пролепетала Эдита. – И еще: Фазиль затеял новый проект, он его раскручивает, как сериал о моей жизни, а там супруга нет.

Тут Ткаченко обозлился:

– Ясно! Ну и оставайся с теми, кто пользуется тобой как дойной коровой!

– Любимый, не сердись, – всхлипнула Эдита, – ты же обо мне ничего не знаешь.

– Достаточно, чтобы понять: актриса Звонарева – рабыня на чужих плантациях! – Влад потерял терпение.

– Я обязана, – пролепетала Дита.

– Кому? – повысил голос любовник.

– Маме и Фазилю… и Ляле, – с трудом произнесла она.

– А они тебе? – чуть сбавил тон ювелир.

– Ты же не знаешь, что мама для меня сделала, – слабо отбивалась Дита.

– Ладно, – пошел на попятную Влад, – она хоть тебя родила. А Ляля? Какое право имеет малолетняя мартышка указывать взрослому человеку, как тому строить свою жизнь?

– Господи, я так перед ней виновата… Ты ничего не знаешь… – зарыдала Эдита.

– Так расскажи! – потребовал Влад.

Неожиданно актриса взяла себя в руки и коротко сказала:

– Не могу.

– Или не хочешь? – уточнил Влад. – Лучше признайся честно.

– Не могу, – еле слышно повторила Дита. – Если правда вылезет наружу, мне не жить.

– Правда о Ляле? – попытался разобраться Влад.

После небольшого молчания Дита ответила:

– И о ней тоже. Страшно представить, что со мной будет.

В голосе Эдиты прозвучала такая тоска, что Влад перепугался и предложил:

– Давай встретимся, а? Прямо сейчас! Я нашел укромное местечко – гостиница «Зофья». Могу там быть через час.

– Ладно, – согласилась Дита, – нам надо многое обсудить.

Глава 17

Но откровенной беседы не получилось. В номере Дита безостановочно плакала, потом заявила:

– Я обманула маму: сказала ей, что ни с кем не заводила романа, будто ей позвонил шутник. Мама и Ляля успокоились. Пожалуйста, если не хочешь беды, больше не тревожь мою семью.

– «Мою семью…» – горько повторил ее слова Влад. – Похоже, наша семья тебе не нужна.

Эдя снова залилась слезами, повторяя:

– Ну подожди еще три-четыре года! Я накоплю приличную сумму, чтобы мои не нуждались, и мы уедем.

– Нет, – категорически отмел ее предложение ювелир, – хватит, я заслужил счастье с тобой. Сегодня же сообщи родственникам правду: мы женимся.

– Я боюсь, – прошептала Дита.

Ткаченко встряхнул любовницу.