Михаил Задорнов. Аплодируем стоя

Поговорили и об этом. Уходил тёплый осенний день у моря, один из последних дней бабьего лета. Вот точно так естественно и печально уходит из твоей жизни чья-то другая жизнь, и ты даже не огорчаешься – всё нормально, так и должно быть. Только почему в уходе лета, человека и жизни есть что-то общее, отчего ты всякий раз провожаешь лето так, будто видишь себя в этом жёлтом листе, в этих лысеющих деревьях, в этом море, которое всё холоднее, в этом пляже, который постепенно пустеет… Даже тогда, когда тебе двадцать пять, ты всё равно об этом думаешь и пробуешь на вкус у Рижского залива этот опасный коктейль из любви и тоски…

Давайте-ка вместе приедем на Рижский вокзал, сядем в фирменный поезд «Латвия» или «Юрмала» (он уходит чуть позднее) и тронемся в Ригу. Да, кстати, загранпаспорт не забыли? И виза с собой? Ну прекрасно, поехали. Нам сразу подадут знаменитое пиво «Алдарис» или «Алдарис зелта». «Зелта» – в переводе «золотое». Она, Рига, начинается с поезда. И под стук колес я начну рассказывать о том, как мы с Михаилом там жили. А потом мы приедем, и я поведу вас по тем местам, где нам было хорошо, по местам нашей «малой Родины», которая теперь перестала быть нашей Родиной. Нам сказали: «Всё ребята! Это уже не ваша Родина, а наша». Что ж, ваша так ваша, разве мы спорим… Но хотя бы внутренне: в сознании, в душе, да к тому же и в детстве – всё равно наша…

Экскурсия

Обратите внимание на это здание. Перед вами школа, в которой мы учились, 10-я рижская средняя школа с производственным, понимаете ли, обучением. С производственным потому, что это была одиннадцатилетка, и по окончании её я, как и Михаил, получил специальность токаря первого разряда, чуть не оттяпав себе при обучении мизинец кулачком кулачкового патрона. А его будущей жене Велте, учащейся той же школы, повезло стать чертёжницей-деталировщицей, и, если бы не это обстоятельство, не знаю, сумела бы она потом защитить докторскую диссертацию и преподавать в МГУ.

Да и Мишка тоже вряд ли чего-нибудь написал, если бы не стал токарем первого разряда. Однако если бы это было самой большой глупостью в нашей Отчизне, то мы все были бы просто счастливы.

Вот в этой самой школе мы и познакомились с Мишкой. (Поскольку мы с вами поехали в детство, я некоторое время буду называть его так, как тогда.) Мне тринадцать, ему двенадцать лет. Знакомство произошло во время легкомысленной игры в настольный теннис. Он всякий раз рассказывает, что, мол, играли мы в настольный теннис, и я, проиграв, решил взять реванш тем, что спросил: скольких девочек он уже целовал? Зардевшись, он соврал, что одну. На что я с нахальством опереточного любовника якобы небрежно ответил, что у меня, мол, за плечами уже семьдесят пять поцелованных девочек. В каждом новом изложении количество девочек растёт, и на моём бенефисе в театре (а бенефис потом плавно перешёл в выступления друзей) Мишка назвал цифру восемьдесят шесть. Но, согласитесь, сатирик без гиперболы – это хуже, чем песня без баяна, чем ёжик без иголок, чем токарь (даже страшно подумать!) без кулачкового патрона.

А сейчас наш экскурсионный автобус приближается к перекрёстку бывших улиц Кирова, Свердлова и Стрелковой. Налево – Стрелковый же парк. Тут многие места назывались «стрелковыми», очевидно в честь легендарных латышских стрелков, которые помогли Ленину закрепить успех Октябрьской революции. Бывшую улицу Ленина, центральную, разумеется, магистраль города, мы уже проезжали. Через несколько десятков лет потомки латышских стрелков возненавидят тот режим, который их же деды помогали устанавливать, и станут мстить кому ни попадя за своё попранное этим режимом детство. Больше всех достанется русскому языку, но пройдёт ещё несколько десятков лет, и (где-нибудь в 2030 году) выяснится, что русский язык – как раз то, что следовало сохранить, если ты хочешь остаться в поле мировой культуры. Но это сейчас не важно, и к теме нашей сегодняшней экскурсии отношения не имеет. А тема – «Юность Задорнова и его друзей».

Вот тут, на улице Свердлова, в доме № 4, жил я, а за углом, на улице Кирова, метрах в ста пятидесяти от моего дома, – Миша.

Вот, взгляните направо, на этот красивый дом в тенистой части улицы. Он не просто красивый, он, я бы сказал, элитарный дом. В нём проживал классик советско-латышской литературы Вилис Лацис. Помните роман «Сын рыбака»? Не помните?.. Ну ничего страшного, просто вам придётся поверить мне на слово, что Янис Райнис и Вилис Лацис являлись национальной гордостью Латвии. И только потому, что Мишин папа тоже был классиком (только русско-советской литературы), он и его семья имели право жить в этом, почти мемориальном, доме, в квартире № 1, всегда поражавшей меня своими размерами и солидностью. Потом, когда в России и Латвии победила демократия и обе страны стали свободными, семью Задорновых из этого дома «попросили».