Михаил Задорнов. Аплодируем стоя

Событий ярких у нас было полно. Китайцы говорят: «Не дай бог тебе жить в эпоху перемен». А я, наоборот, рад, что мы застали разные эпохи, по крайней мере, есть с чем сравнивать. Тут тебе и расцвет застоя, и застой расцвета, и ГКЧП, и обвал рубля, и приход одного президента, и неуход другого… То есть было о чём поговорить. И то, что Задорнов, как правило, рубил правду-матку, это подкупало. Ему верили.

Когда человек приходил к нему на концерт, было чувство, что ты у артиста на кухне. Вот разговариваешь с ним мысленно, пусть ты молчишь, он всё скажет за тебя сам. И он же рассказывал по сути нашу жизнь: про эти лыжи на балконе с санками, про эти банки с консервацией, которые взрываются…

Народ сидел и поражался: откуда он это знает? Ну, что-то действительно знал. Очень много смешного присылали сами зрители и в записках, и на почту. Фантазия у нашего народа вселенского масштаба. Однажды ему прислали записку на сторублёвой купюре. Задорнов поначалу обрадовался, сказал: «Вот это идеальный материал для записок. Я на обычной бумажке не всегда могу почерк понять. А здесь так всё отчётливо видно!» Потом начал читать содержание: «Дядя Миша! Мечтал о вашем автографе. Распишитесь и верните»…

В чём секрет успеха Задорнова? В том, что он никогда не подстраивался под какое-то время, а разговаривал со своими сверстниками на том языке, который был понятен им. Он был очень искренним во время своих концертов и высказывал свою честную точку зрения на происходящее в стране в данный момент. Будь это лихие девяностые или сытые нулевые…

Поскольку Михаил Николаевич всегда собирал полные залы, конечно, о нём буквально мечтали прокатчики во всех городах страны. Но он был человек настроения, поэтому, если куда-то ехать не хотелось, никакими деньгами заманить его было невозможно. Но у каждого своя ахиллесова пята… У Задорнова такой слабостью была любовь к истории. Те, кто знал об этом, умело пользовался. «Михаил Николаевич, что-то давно вас не было у нас в Сызрани, может, в марте концерт поставим?» – «Нет, я не хочу. На меня само слово Сызрань навевает средневековый ужас». – «Михаил Николаевич, а у нас там недавно раскопки проводились и обнаружили захоронения древних ацтеков…» – «Что вы говорите! Очень интересно!» – «Ну так что, приедете в марте?» – «Я же сказал – нет. В марте – это очень поздно. Давайте в ноябре». Иногда, конечно, судьба-злодейка играла с ним свои злые шутки. Задорнов попросил как-то одного импресарио сделать концерт в Вышнем Волочке. Зал на двести мест, тому ехать не хочется: «Михаил Николаевич, ну зачем вам это надо?» А Задорнов: «Я хочу! Мне нужно посмотреть там то-то и то-то»…

Ну хорошо. Проклиная святых всех мировых религий, товарищ ночью приезжает в Волочёк, потом в течение трёх дней уговаривает директора местного драматического театра поставить концерт. Директор, видите ли, не верит, что приедет настоящий Задорнов. Наконец всё утрясли, через день кончаются билеты в кассе. В заявленный день мэтр торжественно въезжает в город, встречается с каким-то мужиком. Вид у мужика непоправимо сумасшедший, сразу видно – историк. Они куда-то уезжают…

Возвращается артист аккурат к началу концерта в страшно раздражительном состоянии. Ну, это когда на лице можно вешать табличку: «Не влезай – убьёт». Отрабатывает концерт, директор Оля молчит, не задает лишних вопросов, оно ей надо, во время бомбёжки из окопа выпрыгивать? Появляется горемыка-прокатчик, отдает ему деньги за концерт. Задорнов отмахивается: «Мне не надо ничего, заберите себе». Ну хорошо, здесь тем более не нужны лишние вопросы…

Коллектив садится в машину и направляется в стольный град Москву. И тут Задорнов в тишине выдаёт: «Ну вот как? Как я мог перепутать Вышний Волочёк и Торжок?»…

У многих людей складывается мнение, что разговорный жанр – это так называемый лёгкий жанр. А и правда, чего там, вышел, лясы поточил, деньги в карман сгрёб и гуляй. На эту тему была очень смешная история с моим другом Максом. Когда Галкин только начинал сольную гастрольную деятельность, он приехал в Самару. Закончился двухчасовой концерт, артист в гримёрке, извините, переодевается, штаны снимает… В этот момент в комнату без стука входят две дамы бальзаковского возраста. Ну, видимо, какие-то важные особы в своём уезде, а может, просто из серии «без мыла в… Думу». Одна тут же восклицает: «Максимушка, как нам всё понравилось! Ой, ты устал, наверное?» Максимушка, как интеллигентный мальчик, конечно же хамить не стал, и постарался ответить максимально вежливо: «Да не особо». И тут вторая с ходу, вроде как пытаясь поддержать направление беседы, выдаёт: «Ну и правда, чё там… Как говорится, ***деть – не мешки ворочать»…