Михаил Тухачевский: жизнь и смерть «красного маршала»

Материал на Тухачевского, равно как и на других руководителей Красной Армии, продолжали копить. Пригодится… Старалась вездесущая Зайончковская, кстати сказать, двоюродная сестра Какурина. Со ссылкой на всё того же Гербинга, она в 1934 году информировала о будто бы существующем заговоре военных, планирующих покушение на Сталина. Гербинг якобы сказал ей: «Что такое большевики для русской армии? Это не враги, а тот, кто не враг, тот уже по существу и не большевик. Тухачевский — не большевик, им никогда и не был, Уборевич — тоже. Каменев тоже. Не большевик и Буденный. Но их выбор… пал на Тухачевского». Возможно, после прекращения сотрудничества с СССР германская разведка разочаровалась в германофильстве Уборевича и решила распустить слухи, компрометирующие его наравне с Тухачевским. Однако Сталин пока что на сигналы по поводу военной верхушки не реагировал. А один из руководителей НКВД, начальник Особого отдела М. И. Гай, на донесении Зайончковской, где она обвиняла в измене не только Тухачевского, но и Путну, Корка, Эйдемана, Фельдмана, Сергеева и других, наложил красноречивую резолюцию: «Это сплошной бред старухи, выжившей из ума. Вызвать ее ко мне». Между тем, «выжившая из ума старуха» благополучно пережила не только оклеветанных ею военных, но и самого Гая, сгинувшего в пучине репрессий. Даже в хрущевскую оттепель Татьяна Андреевна, как и другие сексоты, не понесла наказания за доносы.

Только во второй половине 1936 года Сталин посчитал, что пришла пора браться за Тухачевского и его единомышленников. Лидия Норд думала, что толчком послужили разногласия по поводу войны в Испании. Современные историки, в частности Н. А. Зенькович, в качестве непосредственного повода указывают на ссору во время банкета после парада 1 мая 1936 года. Тогда, после изрядной дозы горячительных напитков, Ворошилов, Буденный и Тухачевский заспорили о делах давних: кто же был виновником поражения под Варшавой, а затем очень скоро перешли на современность. Тухачевский обвинил бывших руководителей Конармии, что они на ответственные посты расставляют лично преданных им командиров-конармейцев, создают собственную группировку в Красной Армии. Ворошилов раздраженно бросил: «А вокруг вас разве не группируются?»

О том, что было на банкете, а потом на Политбюро, Ворошилов рассказал в начале июня 37-го на расширенном заседании Военного Совета, целиком посвященном «контрреволюционному заговору в РККА»: «В прошлом году, в мае месяце, у меня на квартире Тухачевский бросил обвинение мне и Буденному, в присутствии т. т. Сталина, Молотова и многих других, в том, что я якобы группирую вокруг себя небольшую кучку людей, с ними веду, направляю всю политику и т. д. Потом на второй день Тухачевский отказался от всего сказанного… тов. Сталин тогда же сказал, что надо перестать препираться частным образом, нужно устроить заседание Политбюро и на этом заседании подробно разобрать, в чем дело. И вот на этом заседании мы разбирали все эти вопросы и опять-таки пришли к прежнему результату». Тут подал реплику Сталин: «Он отказался от своих обвинений». «Да, — повторил Ворошилов, — отказался, хотя группа Якира и Уборевича на заседании вела себя в отношении меня довольно агрессивно. Уборевич еще молчал, а Гамарник и Якир вели себя в отношении меня очень скверно».

Получилась так, что Тухачевский сам ускорил свой конец. Позднее, на следствии и суде, он и другие заговорщики признались, что хотели добиться смещения Ворошилова с поста наркома обороны. В преемники ему прочили Тухачевского, хотя на следствии Примаков говорил о Якире в качестве кандидата в наркомы, поскольку тот якобы был близок с Троцким. Так что скандал на первомайском банкете разразился неспроста. Уборевич на суде подтвердил: «Мы шли в правительство ставить вопрос о Ворошилове, нападать на Ворошилова, по существу уговорились с Гамарником, который сказал, что он крепко выступит против Ворошилова». Из единомышленников Тухачевского только начальник Политуправления РККА Гамарник и командующий Киевским военным округом Якир были полноправными членами ЦК. Поэтому вполне объяснимо, что именно Гамарнику, второму лицу в военной иерархии, руководителю всех армейских политработников, доверили главную роль в критике Ворошилова на Политбюро.