Михаил Ломоносов

Когда бы смертным толь высоко
Возможно было возлететь,
Чтоб к Солнцу бренно наше око
Могло, приблизившись воззреть,
Тогда б со всех открылся стран
Горящий вечно Океан.

Там огненны валы стремятся
И не находят берегов,
Там вихри пламенны крутятся,
Борющись множество веков;
Там камни, как вода, кипят,
Горящи там дожди шумят.

Высокая поэзия научного познания! Только исследования с помощью мощных телескопов и спектрометров через 120 лет после Ломоносова открыли процессы, происходящие на поверхности Солнца, которые постиг он.

Воображение человека само по себе, вне научных открытий, способно в лучшем случае сравнить солнечный диск с раскаленной сковородой. А тут перед нами проникновение мыслителя в явления природы, не доступные — до поры — приборам.

Ломоносов продолжает:

Светило дневное блистает
Лишь только на поверхность тел,
Но взор твой в бездну проницает,
Не зная никаких предел.

Да, Мировому Разуму (если он существует) нет преград. Но и разум человека уподобляется ему, когда устремляется за пределы очевидности, на солнечную поверхность, к иным мирам или в земные недра. Как тут не вспомнить его слова: «Велико есть дело достигать во глубину земную разумом, куда рукам и оку досягнуть возбраняет натура; странствовать размышлениями в преисподней, проникать рассуждением сквозь тесные расселины, и вечною ночью помраченные вещи и деяния выводить на солнечную ясность».

В стихотворном «Письме о пользе стекла» Михаил Васильевич упомянул о происхождении вулканического стекла (обсидиана):

Но что ж от недр земных родясь произошло?
Любезное дитя, прекрасное стекло.
Увидев, смертные о как ему дивились!
Подобное тому сыскать искусством тщились.
И было в деле сем удачно мастерство:
Превысило своим раченьем естество.

Да, в стекольном ремесле люди достигли необычайных успехов, превзойдя возможности природы. Казалось бы, земные дела далеки от проблем небесных. Однако поэт-ученый не упустил возможности, чтобы и в этом случае укрепить позиции современной астрономии, использующей телескопы:

Астроном весь свой век в бесплодном был труде,
Запутан циклами, когда восстал Коперник,
Презритель зависти и варварству соперник:
В средине всех планет он Солнце положил,
Сугубое земли движение открыл.
Одним круг центра путь вседневный совершает,
Другим круг солнца год теченьем составляет,
Он циклы истинной системой растерзал
И правду точностью явлений доказал.

Ломоносова отличала высокая культура мышления с опорой на опытное знание, логику и здравый смысл. А еще — неутолимая любознательность, поэтическое восприятие природы в ее цельности и единстве, благоговение перед грандиозной, поистине божественной Вселенной в ее непостижимом разнообразии, величии и сокровенной тайне.

Вот известные строки из его оды «Вечернее размышление о Божьем Величестве при случае великого северного сияния»:

Открылась бездна, звезд полна.
Звездам числа нет, бездне дна.

Поэт показывает, как ничтожен — физически — человек перед этой бездной, где теряется, в тщетных усилиях познания, даже мысль человеческая:

Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкий прах,
В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублен,
Теряюсь, мысльми утомлен!

Но такое утомление ума демонстрирует и его необычайную силу. Сознавая масштабы Мироздания, мысль человеческая проникает и в зримую звездную бездну, и в невидимые миры, витающие в ней:

Уста премудрых нам гласят:
Там разных множество светов,
Несчетны солнца там горят,
Народы там и круг веков.

Он предполагает множество обитаемых миров и вечный круговорот времени. Идея далеко не новая, хотя и упорно отвергавшаяся с позиций религии. Затем Ломоносов переходит к осмыслению загадочного явления природы: