Михаил Кузмин

В самом начале 1909 года Кузмин знакомится с молодыми поэтами — Н. С. Гумилевым, А. Н. Толстым, О. Э. Мандельштамом (фигурирующим в его записях чаще всего как «Зинаидин жидок», что было вызвано общеизвестным покровительством, оказываемым ему Зинаидой Николаевной Гиппиус). Гумилев приглашает его участвовать в журнале «Остров» (по объяснению современников, название это должно было означать «остров поэтов»), и в первом номере его Кузмин публикует цикл стихотворений «Праздники Пресвятой Богородицы»^[357]. Потом тот же Гумилев получает возможность публиковать стихи в «глаголинской афишке», то есть в «Журнале Театра литературно-художественного общества», и там Кузмин также печатается. Но наиболее важные события ожидали его летом и осенью 1909 года.

Весной, измученный поведением Познякова, Кузмин порывает с ним отношения и живет у сестры в Окуловке. Он учит музыке, участвует в любительских постановках спектаклей, и по ходу дела появляется молодой человек, который был «именем монашеским овеян», — его звали Феодосий (по другим источникам — Феофан) Игнатьевич Годунов, и он работал в конторе бумажной фабрики. «Он был шатен лет двадцати пяти с темно-синими глазами, высокий, статный, очень красивый»^[358]. В него была влюблена племянница Кузмина Варвара. По семейным преданиям, «Кузмин сочувствовал отношениям молодых людей, что вызвало неприязнь к нему Прокопия Степановича»^[359]. На деле все было значительно сложнее: не только молодые люди испытывали вполне определенную симпатию друг к другу, но и Кузмин страстно влюбился в Годунова, и тот был далек от того, чтобы его отвергнуть. Но прежде чем какой-нибудь из романов (или оба они) завершился, по настоянию зятя и сестры Кузмину пришлось уехать. Перипетии этой запутанной любовной истории, осложненной и тем, что племяннице было всего лишь 15 лет, с достаточной степенью откровенности воспроизведены в поэтическом цикле Кузмина «Трое»^[360]. Однако эта откровенность могла быть понята и оценена только при условии знакомства с жизненной реальностью, иначе она оставалась совершенно загадочной. Так, для первых комментаторов, не знакомых с текстом дневника, главными героями казались, помимо Кузмина, Позняков и художник В. П. Белкин (с которым и на деле у Кузмина был краткий роман).

Пока Кузмин находился в Окуловке, в Петербурге происходили существенные события. Вячеслав Иванов открыл «Академию стиха» — начал читать стиховедческие лекции молодым (и не очень молодым) поэтам^[361]. С. К. Маковский задумал издание журнала, о котором петербуржцы давно мечтали, и даже начал подготовительные работы. Стало почти наверняка ясно, что прекращаются оба ведущих и стабильных журнала, в которых Кузмин сотрудничал, — «Весы» и «Золотое руно».

Одним словом, когда в начале июля 1909 года он приехал в Петербург и временно поселился в «Северной гостинице», его ждали большие перемены. В это время из его близких друзей в городе были Сомов, Иванов, Гумилев, Минцлова. Поначалу казалось, что все складывается очень плохо: Кузмину негде было постоянно жить и негде было печататься. Но первые же дни принесли разрешение сразу обеих этих проблем: 14 июля Кузмин записал: «Провожая Гумил<ева>, встретил С. Маковского, пригласившего меня в „Аполлон“», а 17-го зафиксировал согласие Иванова на то, чтобы он делил с ними квартиру.

Эта запись вообще показательна своим настроением: «Поговорил с Вяч. Ив., он согласился. Слава Богу, vita nuova?^[362] Сколько раз она начиналась. <…> Дома играли Бетховена и Моцарта. Тихо, спокойно. Работать. Il n’y a que l’art^[363], как говорит Бакст после сердечных крушений».