Михаил Карпов

— Первичное, на котором мы дадим вам основы того, что вы должны знать и уметь — два месяца. Но вообще полный курс — год. Ну и потом будете оттачивать мастерство, тренироваться — беспрерывно, весь тот срок, который прослужите в подразделении «Омега». Готовьтесь ближайшие два месяца к таким интенсивным тренировкам, каких у вас никогда еще не было. Итак, сейчас перерыв на один час. Самурай, за мной. Акела, куда можно пройти чтобы нам с курсантом можно было поговорить?

— Соседний кабинет открыт, можно там. Или в преподавательский — это в конце коридора. Тоже открыт. Я сейчас ребятам еще цэ-у выдам, и подойду.

Я кивнул, и не глядя, идет ли за мной Самурай, двинулся на выход. Через три минуты я уже сидел за преподавательским столом. Самурай напротив, на передней парте — напряженный, серьезный.

— Я еще не смотрел твое личное дело — начал я задумчиво — Потом посмотрю. А пока ответь мне на несколько вопросов. И самый главный вопрос — откуда ты знаешь ниндзюцу?

— Я не знал, что это ниндзюцу — парень легонько пожал плечами — А учил меня мой дед. Где и как он научился — я не знаю. Но учил он меня серьезно, с самого раннего детства. И предупреждал, чтобы я применял боевое искусство только в мирных целях. Старался избежать школьных и уличных драк.

— И получалось? — усмехнулся я.

— Не очень — тоже улыбнулся Самурай — всяко бывало. Но вообще-то я старался избежать драк, а еще…никого не покалечить. Да, я спрашивал деда, где он все это узнал, где научился, но…он мне так и не рассказал. Говорил — по службе. А какой службе, что за служба — я не знаю. Он умер, когда я уже учился в училище погранвойск КГБ, я даже на похороны не попал. Потом служил на китайской границе, не переставал тренироваться. А как называется это боевое искусство — услышал только от вас. Хотя про самураев и синоби дед мне рассказывал. Жалею, постоянно жалею о том, что не сумел разговорить деда, не узнал его тайну. Но теперь…теперь поздно. У памятника не спросишь. Вот такая история.

— Он тебя учил всему комплексу? Или только боевым единоборствам?

— Всему. И ходить по лесу, и нырять, и подниматься по стенам. Стрелять из пистолета и винтовки я выучился в училище, стреляю на «отлично». Единоборства — сами видели. Я вообще мог этих парней убить. Легко. Они тренированные, сильные, но…

— Дед был из казаков?

— Вроде бы — да. Не любил он говорить о прошлом.

— Ладно. С этим ясно. Тогда вот что, тебе поручение: среди курсантов подыщи еще трех дельных парней. Они будут командирами отделений, ты — командиром взвода. Или нет, лучше мы назовем «группами». Первая группа, вторая, третья. Ты командир подразделения. Отвечаешь за все. Спросим с тебя!

Дверь распахнулась, и в нее вошел Аносов. Следом — Балу, Хан и Сахи. Улыбаются — неужто рады, что меня увидели?

— Привет! Привет!

Обняли, хлопают по спине, Балу стиснул так, что дыхание сперло.

— Эй, эй! Медведь! Осторожнее! Я хрупок и раним!

— А где наша женщина-кавалерист? — спрашивает Хан, оглядываясь назад, будто Настя могла спрятаться где-нибудь под столом.

— Багира…ушла Багира — вздыхаю я, и видя как вытягиваются, мрачнеют лица товарищей, тут же поправляюсь — Эй, вы чего? По заданию ушла! Дело делает! Жива и здорова, здоровее вас! Кстати, знакомьтесь — это Самурай. Ниндзя.

— Кто?! — не понял Балу — Какой такой нинзя?

— НинДзя — поправил я — Или по-другому — синоби. В общем — почти то самое, что мы намерены сделать из наших курсантов. Посмотрим, как стреляет, а так, сдается мне, готовый боец. Будет помогать вам учить курсантов. Надеюсь, не разочарует. Как, Самурай, не разочаруешь?

— Очень на то надеюсь, товарищ Маугли! — серьезно ответил парень, вытягиваясь по стойке «смирно».

— Я назначил его командиром взвода. Он подберет командиров отделений. Или групп — лучше так назвать. Кому, как не ему изнутри знать кто есть кто. Кстати, Самурай…в твои обязанности входит докладывать о поведении курсантов. Если ты видишь что-то такое, что вызывает твое беспокойство, о таком, что может в будущем поставить под угрозу нашу службу — ты обязан об этом доложить. Усвоил?

— Усвоил, товарищ Маугли! — тут же отрапортовал Самурай, на лице которого не дрогнул ни один мускул. Это хорошо. Хуже было бы, если бы он сейчас начал возмущаться, мол, «Я не стукач! Не буду доносить на товарищей!» — и все такое прочее.

— Ты и Акела — наша служба безопасности. Обо всем подозрительном докладываешь ему. Не дай бог в наше подразделение просочились чьи-то агенты…это очень плохо кончится. Для тебя и для всех нас. Ну, все, шагай! Отдыхай пока что.

Самурай четко, едва ли не строевым шагом вышел из кабинета, и мы остались впятером.

— Давно они здесь? — спросил я у Аносова, кивнув на дверь, за которой исчез Самурай.

— Дня три. Сегодня последние приехали — кивнул Акела — Ты загорелый, однако! Разлагаешься по курортам?

— Как и положено буржуинам. По пляжам шастали с Ольгой.

По комнате раздался дружный протяжный вздох.

— Мда…моя-то мне всю плешь проела — на курорт, говорит, хочу! — буркнул Балу.