Михаил Илларионович Кутузов - полководец и дипломат

Павел так ему доверял, что 14 декабря 1800 г. назначил его на важный пост: Кутузов должен был командовать украинской, брестской и днестровской «инспекциями» в случае войны против Австрии. Но Павла не стало; при Александре политическое положение постепенно стало меняться, и столь же значительно изменилось служебное положение Кутузова. Александр, сначала назначивший Кутузова петербургским военным губернатором, вдруг совершенно неожиданно 29 августа 1802 г. уволил его от этой должности, и Кутузов 3 года просидел в деревне, вдали от дел. Заметим, что царь невзлюбил его уже тогда, вопреки ложному взгляду, будто опала постигла Кутузова только после Аустерлица. Но, как увидим, в карьере Кутузова при Александре I в довольно правильном порядке чередовались опалы, когда Кутузова отстраняли от дел или давали ему иногда все же значительные гражданские должности, а затем столь же неожиданно призывали на самый высокий военный пост. Александр мог не любить Кутузова, но он нуждался в уме и таланте Кутузова и в его репутации в армии, где его считали прямым наследником Суворова.

В 1805 г. началась война третьей коалиции против Наполеона, и в деревню к Кутузову был послан экстренный курьер от царя. Кутузову предложили быть главнокомандующим на решающем участке фронта против французской армии, состоявшей под начальством самого Наполеона.

Если из всех веденных Кутузовым войн была война, которая могла бы назваться ярким образчиком преступного вмешательства двух коронованных бездарностей в распоряжения высокоталантливого стратега, вмешательства бесцеремонного, настойчивого и предельно вредоносного, то это была война 1805 г., война третьей коалиции против Наполеона, которую Александр I и Франц I, совершенно не считаясь с прямыми указаниями и планами Кутузова, позорно проиграли. Молниеносным маневром окружив и взяв в плен в Ульме едва ли не лучшую армию, когда-либо имевшуюся до той поры у австрийцев, Наполеон тотчас же приступил к действиям против Кутузова. Кутузов знал (и доносил Александру), что у Наполеона после Ульма руки совершенно свободны и что у него втрое больше войск. Единственным средством избегнуть ульмской катастрофы было поспешно уйти на восток, к Вене, а если понадобится, то и за Вену. Но, по мнению Франца, к которому всецело присоединился Александр, Кутузов со своими солдатами должен был любой ценой защищать Вену. К счастью, Кутузов не исполнял бессмысленных и гибельных советов, если только ему представлялась эта возможность, т. е. если отсутствовал в данный момент высочайший советник.

Кутузов вышел из отчаянного положения. Во-первых, он, совершенно неожиданно для Наполеона, оказал наступающей армии крутой отпор: разбил передовой корпус Наполеона при Амштеттене, и пока маршал Мортье оправлялся, стал на его пути у Кремса и здесь уже нанес Мортье очень сильный удар. Наполеон, находясь на другом берегу Дуная, не успел оказать помощь Мортье. Поражение французов было полным. Но опасность не миновала. Наполеон без боя взял Вену и вновь погнался за Кутузовым. Никогда русская армия не была так близка к опасности подвергнуться разгрому или капитуляции, как в этот момент. Но русскими командовал не ульмский Макк, а измаильский Кутузов, под командованием которого находился измаильский Багратион. За Кутузовым гнался Мюрат, которому нужно было каким угодно способом задержать, хоть на самое короткое время, русских, чтобы они не успели присоединиться к стоявшей в Ольмюце русской армии. Мюрат затеял мнимые переговоры о мире.

Но мало быть лихим кавалерийским генералом и рубакой, чтобы обмануть Кутузова. Кутузов с первого же момента разгадал хитрость Мюрата и, сейчас же согласившись на «переговоры», сам еще более ускорил движение своей армии к востоку, на Ольмюц. Кутузов, конечно, понимал, что через день-другой французы догадаются, что никаких переговоров нет и не будет, и нападут на русских. Но он знал, кому он поручил тяжкое дело служить заслоном от напиравшей французской армии. Между Голлабруном и Шенграбеном уже стоял Багратион. У Багратиона был корпус в 6 тысяч человек, у Мюрата - в четыре, если не в пять раз больше, и Багратион целый день задерживал яростно дравшегося неприятеля, и хотя положил немало своих, но и немало французов, и ушел, не тревожимый ими. Кутузов за это время отошел уже к Ольмюцу, за ним поспел туда же и Багратион.

Вот тут-то в полной мере и выявились преступная игра против Кутузова и истинно вредительская роль Александра и другого божьей милостью произведшего себя в полководцы монарха-Франца.

Ни в чем так ярко не сказывалась богатейшая и разносторонняя одаренность Кутузова, как в умении не только ясно разбираться в общей политической обстановке, в которой ему приходилось вести войну, но и подчинять общей политической цели все иные стратегические и тактические соображения. В этом была не слабость Кутузова, которую в нем хотели видеть как открытые враги, так и жалившие в пяту тайные завистники. В этом была, напротив, его могучая сила.