Михаил II

Подспудно в голове сидела мысль: что мучиться, если Февральская революция неизбежна, не лучше ли на всякий случай подготовить нам с Кацем запасной аэродром. Эта мысль была настолько навязчивой, что я в ущерб основному делу, после того как опять обосновался в Гатчине, занялся подготовкой путей бегства из Петрограда. Распорядился, чтобы только что сошедший со стапелей Русско-Балтийского вагонного завода аэроплан «Илья Муромец» был передан КНП. Чтобы ни у кого не возникло даже мысли, что император собирается на нём покинуть бунтующий Петроград, я лично посетил авиационный отдел Русско-Балтийского вагонного завода под руководством Сикорского, где провёл большое совещание. На котором присутствовали не только технический персонал отдела, но и специалисты, занимающиеся сборкой самолётов «Илья Муромец» серии Г-2. На нём я и поручил особо тщательно подготовить направляемый в распоряжение КНП самолёт, который предназначен для выполнения секретных миссий. В этот же день я подобрал командира экипажа для этого самолёта. А выбирать было из кого – несколько уже сформированных экипажей ожидали своей очереди получить строящийся заводом самолёт. Поручика Башко порекомендовал мне Сикорский, как опытного пилота, хорошо знающего матчасть и прекрасно ориентирующего в воздухе. Когда я ознакомился с личным делом поручика, а затем с ним переговорил, то понял, что лучшего пилота я, пожалуй, и не найду. Надёжный и, что важно, не болтливый ветеран, который летал на «Илье Муромце» с 1914 года. Участвовал не только в бомбардировках вражеских позиций, но и в боях с вражескими аэропланами. В полёте (5 июля 1915 г.) на высоте около 3200–3500 метров «Илья Муромец» под командованием поручика Башко был атакован тремя немецкими самолётами.

В результате боя один вражеский самолёт был сбит, два других пулеметным и ружейным огнём отогнаны, правда и «Илья Муромец» получил значительные повреждения, а поручик Башко был ранен. Но, несмотря на всё это, великолепному пилоту удалось посадить повреждённый тяжёлый самолёт на заболоченный луг. Даже Сикорский, сам отличный пилот, признал такую посадку выдающейся для любого опытного лётчика. Поручику Башко я, естественно, не стал ставить задачу, чтобы самолёт и если бы не дополнительные доходы от отмены сухого закона, от продажи за границу уникальных медикаментов и оборудования, а также финансовых операций на биржах Нью-Йорка и Лондона, бюджет страны был бы в полном коллапсе. А так, в общем-то, обычное брюзжание некоторых депутатов и части населения. Несмотря на раскручивающуюся инфляцию, даже среди богатых людей не было бегства от бумажных денег. И это несмотря на то, что Печатный двор выпускал бумажных ассигнаций на сумму, превышающую в четыре раза довоенную эмиссию. По всей логике, богатые люди должны были скупать золото и валюту, избавляясь от бумажных рублей. Но на рынке наблюдалась странная картина – предложение валюты и драгоценных металлов резко увеличилось. И хотя цены на продукты возросли раза в два, не меньше, но серебряные рубли исчезать не начали, а их количество в кошельках подданных только увеличилось. А какие серьёзные возмущения могут быть у людей с набитыми серебром кошельками? Тем более когда продукты, пускай и дороже, чем до войны, всегда можно было купить.