Михаил II

– Какие, к чёрту, звёзды с таким состоянием русской армии – нам бы 1917 год простоять да до капитуляции Германии продержаться. А с главнокомандующим Шуваевым это возможно. Он ни на какие авантюры не пойдёт и другим не даст, и будет обращать прежде всего внимание не на планы грандиозных операций, а на снабжение частей всем необходимым. Ладно, Кац, с главнокомандующим я вроде бы определился, теперь нужно навести порядок в столице, и можно уже без страха ждать 1917 год. А ты не даёшь навести этот самый порядок.

– Как не даю? Сейчас только этим и занимаюсь. Всю научную работу по новым образцам антибиотиков и напалма забросил до лучших времён. Сейчас только конкретная работа в КНП, а она и заключается в наведении хоть какого-то порядка и помощи тебе без проблем взойти на престол.

– А что же ты тогда возмущался тому, что я отрываю Николая Павловича от более важных дел, чем наведение порядка? Да твоя идея по формированию новой элиты невыполнима, если сейчас мы не вскроем гнойники, поразившие Петроград в 1917 году. Ещё в нашей реальности мой приятель Жека, когда в наших разговорах садился на свою любимую тему – о реальной истории Октябрьской революции, несколько раз упоминал о Кексгольмском полке. Наименование полка довольно необычное, и я его запомнил. Жека утверждал, что подразделения этого полка участвовали практически во всех силовых акциях Октябрьской революции в Петрограде. Я сегодня, когда услышал о броневике, входящем в броневое отделение Кексгольмского полка, и его участии в подлом нападении на царский кортеж, сразу вспомнил, какую роль сыграл полк в успехе Октябрьской революции. Вот из-за информации из нашего времени я и решил кардинально разобраться с этим полком. И сделать это срочно, пока информация о провале операции по устранению Михаила не достигла ушей организаторов этого нападения. Брать врагов нужно тёпленькими, пока они находятся в неведении о результатах своей гнусной операции.

Я начал излагать Кацу и другую информацию из похожих на настоящие лекции рассказов своего приятеля – аспиранта исторического факультета МГУ. Но минут через пять мою, можно сказать, просветительскую деятельность прервал стук в дверь кабинета.

Глава 8

Вошедший дворецкий Пахом, в отсутствие Максима исполняющий роль адъютанта, доложил:

– Ваше величество, прибыл поручик Силин, начальник команды разведчиков. Говорит, что задание выполнено и команда, согласно вашему распоряжению, прибыла. Просит аудиенции для получения дальнейших приказаний.

Фамилия Силин сразу же резанула по сознанию. Вспомнился погибший ротмистр Хохлов. Ведь поручик Силин стал начальником команды разведчиков после того, как я взял Хохлова к себе в адъютанты. Если бы не наши с Кацем грандиозные планы, требующие людей определённого склада, и то, что ротмистр понравился мне пренебрежением к опасностям, а в то же время рассудительностью и обязательностью, то служил бы он в своём 39-м армейском корпусе Особой армии начальником команды разведчиков. Продолжал бы ходить по тылам противника, уничтожать самые вредоносные огневые точки и, может быть, несмотря на все риски, оставался бы живой. А вот попал, казалось бы, на безопасную службу адъютантом, и нет больше ротмистра. А ещё за эти доли секунды промелькнуло не только сожаление по поводу гибели Хохлова, но и воспоминание того, что я действительно распорядился команде разведчиков прибыть во дворец в Гатчине. Посчитал, что солдат в полку хватит, чтобы организовать раздачу продовольствия, а мне иметь в резерве роту хорошо обученных солдат не помешает. И, получается, был прав – после отправки мехгруппы дворец охраняли только ингуши. Как кавалеристы они были хороши, но вот стоять в секретах и часами наблюдать за обстановкой вокруг охраняемого объекта они были не обучены. А вот разведчики были обучены таким воинским премудростям. К тому же, как я тогда думал, мой адъютант Хохлов был раньше их командир и хорошо знал возможности своих бывших подчиненных.

Всё-таки здорово на мою психику воздействовало нападение боевиков на царский кортеж и гибель адъютанта. Даже вылетели из головы некоторые собственные же распоряжения. Но этот огрех памяти я сразу же нивелировал, похвалив себя за предусмотрительность. Что даже в тот момент, когда, казалось бы, нет никакой угрозы, я всё-таки направил в Гатчину роту настоящих бойцов, способных отразить нападение большой группы засланных немцами финских егерей. После того как сам себя похвалил, начала разрастаться необъяснимая злость на других. И в частности, на начальника команды разведчиков поручика Силина. Я подумал: вот же тормоз, не мог свою команду привести раньше. Я бы разведчиков поставил на охрану территории резиденции, а команду связи придал бы мехгруппе. Доверять нынешней проводной связи нельзя – моментально через телефонисток вся информация, которую будет докладывать генерал Попов, станет известна половине Петрограда. Эта беспричинная злость на Силина вылилась в раздражённый выкрик Пахому, доложившему о прибытии поручика:

– Давай сюда этого сукина сына!