Михаил Федорович

Имя «старейшины», главного атамана Михаила Баловнева (как установил А. Л. Станиславский, по происхождению сторожевого казака из Данкова) встречается впервые в качестве предводителя казаков в правительственных документах от 27 января 1615 года, когда он и другие атаманы согласились вернуться на службу под Тихвин. В селе Мегра Белозерского уезда они встретились с приехавшими из Москвы воеводами князем Никитой Андреевичем Волконским и Степаном Васильевичем Чемесовым. По разным источникам, на государеву службу возвратилось не менее двух тысяч человек. (Самую большую цифру «обратившихся» казаков — 15 тысяч — назвали составители записки в Посольском приказе. Как можно думать, эта цифра использовалась для агитации новгородцев.) Казачье войско не только начало военные действия под руководством воеводы князя Никиты Андреевича Волконского, но и послало своих представителей в Москву во главе с атаманом Михаилом Титовым, чтобы повиниться перед государем. Однако внутренние конфликты в среде казаков продолжались. Наметившемуся переходу казаков на постоянную государственную службу препятствовало несколько обстоятельств: неравенство в самом казачьем войске; боязнь правительственного «разбора», результатом которого для многих казаков могло стать возвращение к подневольному труду у прежних владельцев; и, конечно, осознание того, что московское правительство вряд ли простит их «вины», участие в грабеже дворянских поместий и монастырских вотчин. Раздоры начались сразу же, как только московские воеводы попытались по обычаю провести смотр своего войска, переписав находившихся с ними на службе воинских людей. Как сообщают разрядные книги, «атаманы и казаки к смотру к ним не пошли, а ездят по селам, по деревням и по дорогам, а ездя грабят и побивают, и села и деревни жгут, и крестьян ломают, и воровство от них чинитца пуще прежнего, и на них (воевод. — В.К.) приходят с великим шумом и им уграживают, хотят грабить и побить». Внутри казачьего войска не было никакого единства. Те, кто хотел продолжать действовать по обычаям вольницы, не могли равнодушно смотреть на начавшиеся отступления от традиции. Оставшиеся в войске под Тихвином казаки расправлялись с такими, с их точки зрения, отступниками. Воеводы князь Никита Андреевич Волконский и Степан Васильевич Чемесов писали, что «многих атаманов и казаков, которые от воровства отстали, побили до смерти, а иных поимали в полон» [81].

Конфликты между казаками, начавшиеся под Ладогой и Тихвином, закончились под Москвой. В войске под Тихвином состоялся казачий «круг», на котором казаки решили «идти к Москве»: «…а будет де ты, государь, их не пожалуешь, вины им в их воровстве не отдашь, и они де хотели идти в Северские городы». Разговоры у казаков ходили разные, одни готовы были еще послужить правительству под Смоленском, если им заплатят жалованье, у других была «мысль и совет» отъехать в Литву и даже написать об этом предводителю польских отрядов в годы Смуты полковнику Александру Лисовскому. Интересно, что сам Александр Лисовский, как будто почувствовавший, что звезда его вновь может взойти, опять объявился в пределах Московского государства. (Подобные совпадения редко бывают случайными.) 29 июня 1615 года из Москвы воевать с Лисовским отправили войско во главе с боярином князем Дмитрием Михайловичем Пожарским. А всего несколько дней спустя под Москвой объявилась целая казачья армия, сохранявшая лояльность власти, но грозившая ей возможными неприятными эксцессами, если не переворотом.

Сохранившиеся расспросные речи и челобитные казаков, пришедших в начале июля 1615 года под Москву, позволяют установить имена казачьих предводителей. Всего из-под Тихвина, через Устюжну и Бежецкий Верх, подошло к Москве более 30 станиц. Сами казаки называли главными «в заводе» атаманов Михаила Баловня, Ермолая Терентьева (Ермака) и Родиона Корташова (Корташа) [82]. Несмотря на то что устюженский воевода успел предупредить московское правительство о приходе казаков к столице, опасность здесь сразу оценить не смогли. 2 июля 1615 года в Ярославль отправился стольник Прокофий Булгаков Измайлов; он должен был раздать награды в войске боярина князя Б. М. Лыкова, главная цель которого, как мы помним, состояла именно в возвращении казаков на государеву службу. С награждением явно поторопились. Но и сами казаки, пришедшие под Москву с Михаилом Баловнем и другими атаманами, не предпринимали никаких решительных действий, угрожая столице только самим своим присутствием в московских предместьях (первоначальный стан казаков находился «по Троетцкой дороге в селе Ростокине»).