Михаил Булгаков. Три женщины Мастера

– Ты серьезно, Миша? Возьмешь пистолет, приставишь дуло к виску и…

– Да, – без раздумий ответил Миша. Испуганный Саша поспешил на телеграф.

В ответ пришла от Таси большущая телеграмма с уверениями в любви, верности, в том, что их разлучили временно и он, когда захочет, может приехать к ней в Саратов. Михаил перечитал эту телеграмму десяток раз, выучил наизусть и почувствовал, как затихает боль в душе, не проходит совсем, но уже не так пронзительна и мучительна, как раньше. Он не подозревал, что тогда Тася спасла ему жизнь. В первый раз… Впрочем, он не осознавал это и в других случаях, разговор о них еще впереди. Он читал «Сатирикон», юмористов Аверченко, Тэффи, Дона Аминадо… На минуты отвлекался, но потом снова возвращался мыслями к Тасе. Целый год он не учится, едва не доходит до умопомешательства. Жизнь без Таси кажется ненужной, но он вспоминает ее телеграмму, последующие полные любви письма и продолжает жить как в тумане, но когда он временно рассеивается, ищет пути к дальнейшей жизни. Переживания вызвали у него поток сознания, он начинает глубже вникать в судьбы родных, друзей, в происходящее вокруг него. Неожиданно он говорит сестре Надежде: «Вот увидишь, я буду писателем».

Лишь через несколько лет Михаил Булгаков понял, в каком опасном для жизни состоянии находился, понял, когда застрелился его близкий друг Борис Богданов. Летом он бывал у Булгаковых почти ежедневно, да и зимою частенько заходил. Борис ухаживал за Варей, сестрой Михаила. Это ни для кого не было секретом. Но по хмурому виду Бориса можно было догадаться, что его сердечные порывы ответа не находят. Варя принимала Бориса, как и других товарищей брата, но особых чувств к нему не испытывала. Они несколько раз уединялись. Наверное, для серьезных разговоров. Однажды Борис пришел к Булгаковым с большим букетом цветов, поставил его в вазу, стоящую на столе. У Михаила мелькнула мысль, что он решил добиться от Вари согласия на свадьбу и, чтобы поставить точку в их отношениях, пришел с букетом делать предложение сестре и получил отказ. Иначе цветы стояли бы в комнате Вари, а не в гостиной. Чувствуя, что с другом творится неладное, Михаил на следующий день зашел к нему. Борис лежал на постели. Они поговорили о службе Бориса в инженерных войсках. Потом Борис попросил Мишу посмотреть, нет ли денег в кармане пальто, висевшего у двери на вешалке. Едва Михаил отошел к двери, Борис выстрелил себе в голову. На стуле, у постели, лежала папиросная коробка, на крышке которой было написано: «В смерти моей прошу никого не винить». Он смотрел на лужицу крови у головы Бориса, потрясенный случившимся и тем, что уже не может помочь другу, а еще тем, что несколько лет назад сам мог лежать где-нибудь бездыханным, если бы не верил в любовь к нему Таси. Наверное, не в постели, а в Царском саду, где они впервые с Тасей познали близость и поклялись в вечной любви. Тася… Ее телеграмма… Ее искренние слова и чувства спасли его тогда от рокового шага. Борису Богданову не для кого было жить, а у Миши была Тася, пусть далеко, в Саратове, но была. И вот он все это прошел.

Он выберет самую блестящую профессию, самую достойную Таси. Он станет врачом. А там… будет видно. В его сознании рождаются мысли, образы людей, вырастающие в необычные судьбы. Не обязательно выдуманные. Иногда их рождает сама жизнь. Счастье, что они с Тасей любят друг друга беззаветно, беспечально, что настроены на одну душевную волну. Они много переписываются. Тася первая из семьи рано утром бросается к почтовому ящику, чтобы никто не перехватил письма от ее Миши. Смерть Льва Толстого, отлученного от Церкви, взволновала, и до глубины души, их обоих. Миша с болью в сердце внимал словам одного из своих современников: «Гр. Л. Н. Толстой – это живой укор нашему христианскому быту и будитель христианской совести… Усыпляется совесть этим мнимо христианским бытом, и сладко сознание, что можно считать себя последователем Христа, сделав Его Крест украшением своей жизни, но не нося на себе тяжести этого Креста».

Тася в Саратове ловит в газетах каждую строчку о судьбе великого писателя и философа. Под стеклом у окна с местной газетой «Листок» столпились люди. Тася медленно, но упорно пробивается к стеклу. Бросается в глаза заголовок: «Исчезновение Л. Н. Толстого». И строчки дальше: «Потрясающую весть принес телеграф. Исчез из дома неизвестно куда великий писатель земли Русской. Видимо, тяготился тем, что ему приходилось жить в некотором противоречии со своим учением, на что многие довольно бесцеремонно ему и указывали. Чуткая душа Толстого не могла не страдать от этого…»

Чье-то грубое плечо оттеснило Тасю от газеты, но она снова пробралась к ней. Толкаются люди, перед глазами мелькают отдельные строчки: «Местопребывание неизвестно. Первые шаги безрезультатны. Графиня Софья Андреевна покушалась на самоубийство…»

Тася вздрогнула, подумав, как бы она перенесла потерю Миши, и не удивительно, что он безумно страдал, расставшись с нею.