Михаил Булгаков

Тимофеев(нажимает кнопку аппарата. Слышен приятный певучий звук). Опять звук той же высоты… Но света нет! Почему нет света? Тьфу ты, черт! Ничего не понимаю. Проверим. (Делает вычисления.) А два, а три. угол между направлениями положительных осей… косинус… косинус… Верно! Не понимаю.

В радиорупоре в передней внезапно возникает радостный голос: «Слушайте! Слушайте! Начинаем нашу утреннюю лекцию свиновода…»

Будь проклят этот Бунша со своим радио! Это бедствие в квартире!

Выбегает в переднюю, выключает радио. Рупор, крякнув, умолкает. Тимофеев возвращается к аппарату.

Попробуем еще раз.

Жмет кнопки. Свет в комнате начинает угасать.

Ага! Ага! Но звука нет! Еще раз…

Комната Тимофеева погружается в полную тьму. Парадная дверь открывается, и входит Зинаида Михайловна.

Зинаида(в передней, прислушивается к певучему звуку). Дома. Я начинаю серьезно бояться, что он сойдет с ума с этим аппаратом. Бедняга!.. А тут еще его ждет такой удар… Три раза я разводилась… ну да, три… Зузина я не считаю… Но никогда еще я не испытывала такого волнения. Воображаю, что будет сейчас! Только бы не скандал! Они так утомляют, эти скандалы… (Пудрится.) Ну, вперед! Лучше сразу развязать гордиев узел… (Стучит в дверь.) Кока, открой!

Тимофеев(в темноте). А, черт возьми… Кто там еще?

Зинаида. Это я. Кока.

Комната Тимофеева освещается. Тимофеев открывает дверь.

Кока, ты так и не ложился? Кока, твой аппарат тебя погубит. Ведь нельзя же так! И ты меня прости. Кока, мои знакомые утверждают, что это просто безумная идея.

Пауза. Тимофеев занят вычислениями.

Ты прости, что я тебе мешаю, но я должна сообщить тебе ужасное известие… Нет, не решаюсь… У меня сегодня в кафе свистнули перчатки. Так курьезно! Я их положила на столик и… я полюбила другого. Кока… Нет, не могу… Я подозреваю, что это с соседнего столика… Ты понимаешь меня?

Тимофеев. Нет… Какой столик?

Зинаида. Ах, боже мой, ты совсем отупел с этой машиной!

Тимофеев. Ну, перчатки… Что перчатки?

Зинаида. Да не перчатки, а я полюбила другого. Свершилось!

Тимофеев мутно смотрит на Зинаиду.

Только не возражай мне… и не нужно сцен. Почему люди должны расстаться непременно с драмой? Ведь согласись, Кока, что это необязательно. Это настоящее чувство, а все остальное в моей жизни было заблуждением… Ты спрашиваешь, кто он? И конечно, думаешь, что это Молчановский? Нет, приготовься: он кинорежиссер, очень талантлив… Не будем больше играть в прятки, это Якин.

Тимофеев. Так…

Пауза.

Зинаида. Однако это странно! Это в первый раз в жизни со мной. Ему сообщают, что жена ему изменила, ибо я действительно тебе изменила, а он — так! Даже как-то невежливо!

Тимофеев. Он… этого… как его… блондин высокий?

Зинаида. Ну уж это безобразие! До такой степени не интересоваться женой! Блондин — Молчановский, запомни это! А Якин, он очень талантлив!

Пауза.

Ты спрашиваешь, где мы будем жить? В пять часов я уезжаю с ним в Гагры, выбирать место для съемки, а когда мы вернемся, ему должны дать квартиру в новом доме, если, конечно, он не врет…

Тимофеев (мутно). Наверно, врет.

Зинаида. Как это глупо, из ревности оскорблять человека! Не может же он каждую минуту врать.

Пауза.

Я долго размышляла во время последних бессонных ночей и пришла к заключению, что мы не подходим друг к другу. Я вся в кино… в искусстве, а ты с этим аппаратом… Однако я все-таки поражаюсь твоему спокойствию! И даже как-то тянет устроить тебе сцену. Ну что же… (Идет за ширму и выносит чемодан.) Я уже уложилась, чтобы не терзать тебя. Дай мне, пожалуйста, денег на дорогу, я тебе верну с Кавказа.

Тимофеев. Вот что… сорок… сто пятьдесят три рубля — больше нет.

Зинаида. А ты посмотри в кармане пиджака.

Тимофеев(посмотрев). В пиджаке нет.

Зинаида. Ну, поцелуй меня. Прощай, Кока. Все-таки как-то грустно… Ведь мы прожили с тобой целых одиннадцать месяцев!.. Поражаюсь, решительно поражаюсь!

Тимофеев целует Зинаиду.

Но ты пока не выписывай меня все-таки. Мало ли что может случиться. Впрочем, ты такой подлости никогда не сделаешь. (Выходит в переднюю, закрывает за собой парадную дверь.)