Микенский цикл

Я собрался уезжать, однако Гирто оказалась проворнее, ухватив коня за узду. Я хотел стряхнуть ее руку, но старуха, отпустив уздечку, вцепилась мне в пояс.

– Погоди, ванакт! Верь, в кого хочешь, но знай – этой землей правят наши боги! Без них тебе не сохранить ни царство, ни голову...

– Хорошо, – кивнул я, – давай без болтовни! Что тебе надо?

– Голову! Голову той, кого ты встретишь, и кто узнает тебя!

Значит, мне предстояло ко всему еще убить женщину!

– Чем она провинилась перед тобой, Гирто? Она что, колдунья?

– Да! Ты угадал, ванакт! – в голосе ведьмы теперь слышалась радость. – Она колдунья! Она приносит людей в жертву Старым. Такие, как она, убивают людей по всей стране! Убей ее, ванакт. Ты послужишь себе и поможешь мне!

Старуха она не шутила. Ее крик походил на карканье, но чувствовалось – Гирто пытается меня убедить. И в самом деле, ее слова заставили задуматься. Я действительно искал убийц, и если удастся встретить кого-то из них, то рука не дрогнет.

– Назови ее имя, Гирто. Я отправлю за ней стражу.

– Нет! – ее руки дернули меня за пояс, и я с трудом усидел в седле. – Ты должен сделать это сам! Ты встретишь ее скоро. Не верь ей! Старая Гирто хочет помочь. Привези мне ее голову!..

Наконец-то она отпустила мой пояс, и я поспешил оставить это мрачное место. В спину ударил смех, и мне почудилось, что смеется не Гирто, а деревянная Геката.

Через два дня, наутро, я был уже в Трезенах. План был прост: перекусить в ближайшей харчевне, покрутиться на базаре, где всегда узнаешь новости, осторожно расспросить про дорогу до Козьих Выпасов и после полудня направиться туда. Выполнить все задуманное оказалось не сложно – нынешним днем Трезены только и обсуждали дела, творившиеся в этой паршивой деревеньке. Не успел я войти в грязную задымленную харчевню возле базара, как мальчишка, привязывавший мою лошадь, поспешил сообщить свежую сплетню – утром возле Козьих Выпасов найдены еще два трупа.

Новость не удивила, но заставила изрядно разозлиться. Убийцы действовали нагло, не боясь ни власти, ни людей. Первым порывом было направиться к местному базилею, сунуть ему под нос табличку с печатью и устроить хорошую облаву. Но я сдержался – такое можно приказать и не выходя из дворца. К базилею я заезжать не стал, и, расспросив дорогу, тут же выехал из города.

Козьи Выпасы находились в получасе езды. Местность, в отличие от того, что я уже видел, показалась неожиданно красивой. Вокруг поднимались невысокие горы, поросшие темно-зеленой сосной, что сразу же напомнило хорошо знакомый мне северный Ассур. Впрочем, мне было не до здешних красот. Дорога оказалась скверной. Недавно прошел сильный дождь, и приходилось внимательно следить, чтобы не свалиться вместе с конем в ближайшую яму.

Козьи Выпасы прилепились к подножию горного хребта. Издали деревня напоминала кучку углей. Вблизи она выглядела не лучше – несколько десятков полуземлянок и полдюжины более-менее приличных домов. Обычно в таком захолустье тихо, но в этот день здешние козопасы не спешили покидать деревню. Небольшая толпа месила грязь на выгоне, заменявшем площадь. Среди серых и черных плащей и набедренных повязок сверкнула начищенная бронза – двое стражников о чем-то оживленно беседовали с поселянами.

Мой приезд вызвал немалый интерес. Загорелые лица тут же повернулись в мою сторону, но никто из козопасов не сделал и шагу – народ попался осторожный. Стражники проявили большую смелость, нерешительно подойдя ко мне и поклонившись. Называть себя я не стал – богато одетый всадник на коне вполне мог рассчитывать на внимание и повиновение. Для пущей важности я ткнул им табличку с печатью. Этого оказалось достаточно, и стражники доложились по всей форме.

Базилей Трезен оказался на высоте. Узнав об очередном убийстве, он тут же направил в деревню воинов, дабы расследовать дело по свежим следам. Следы были действительно свежие – трупы нашли на рассвете. Убитые – старик и мальчик – изрезанные, с рассеченным горлом, были сброшены с обрыва. По мнению стражников, они погибли этой ночью, самое раннее – прошлым вечером.

Старший стражник – его звали Фол – оказался весьма неглуп. Первым делом он установил, что над обрывом, под которым были найдены трупы, стоит чей-то дом. Фол тут же решил отправиться туда, дабы поговорить с хозяевами, но случилась заминка. Козопасы неожиданно проявили твердость, заявив, что подниматься на гору не следует.

Я подоспел как раз к началу спора.

Разговаривать с козопасами трудно. Мой акцент никуда не делся, они же изъяснялись на таком диком наречии, что понять друг друга было почти невозможно. К тому же такая публика не любит откровенничать с посторонними. С полчаса седой старикашка в драном плаще с кривым посохом – здешний дамат [28]– уверял, что подниматься к таинственному дому опасно. Он клялся в этом Дием, Поседайоном и еще Адад весть кем, но почему именно, говорить не желал. Когда мне это надоело, я велел Фолу тряхнуть дамата как следует, дабы придать тому откровенности. Старикашка закашлялся и поспешил с объяснениями.