Микаэл Налбандян

Поэтому даже исключительные способности и хорошая учеба отнюдь не спасали юного Микаэла от наказаний, тем более что он любил задавать вопросы.

Огсент Егише с особым удовольствием наказывал своего умного и прилежного ученика. Как и другие учителя, он мстил загодя. А загодя потому, что в его сердце закралось сатанинское сомнение, что этот мальчишка когда-нибудь будет учительствовать вместо него, хотя Огсент Егише и знал, что кузнец Казар намерен отдать сына в ученики купцу.

Этим «сатанинским сомнением» страдали все учителя, которым попадались способные ученики, поэтому и пытались они отбить у них охоту к учению и тем самым хоть немного обезопасить себя на будущее.

Но Огсенту Египте не удалось вытравить из Микаэла любознательность. И семилетний мальчик за один месяц осилил азбуку, чтение по слогам, Псалтырь и читал наравне с мальчиками, проучившимися уже года два.

«И мастер Казар, — пишет Очевидец, — увидев способности сына, прилежание его и любовь к учению, а с другой стороны — невежество учителя, забрал сына у дьячка и отдал его в превосходную армянскую школу Тер[6]-Габриэла Патканяна, который в те годы учительствовал в Нахичеване».

Отдал и, как было принято в те времена, сказал учителю: «В твои руки предаю я тело сына, а ты вдохни в это тело душу!»

В ШКОЛЕ ПАТКАНЯНА

Истинное, самим богом положенное воспитание состоит в том, чтобы каждый родитель воспитывал своего сына в своей национальной школе, ибо каждый цветок должен произрастать на своей почве…

Микаэл Налбандян

Габриэл Патканян был сыном учителя Серовбе, еще в начале XIX века приглашенного в Нахичеван.

Получив образование в отцовской школе, он любил и умел учить и воспитывать детей, был широко образован и владел несколькими иностранными языками. В своей преподавательской деятельности он многое перенял у отца, учителя Серовбе, который в свое время изучал в Венеции и Триесте новейшие европейские приемы и методы обучения. Кстати, многие его ученики впоследствии продолжили свое образование в знаменитом Лазаревском институте[7] в Москве, иные же, вернувшись в Нахичеван, целиком посвятили себя делу просвещения и воспитания. Увы, слишком мало их было, этих энтузиастов, всего несколько человек. Нахичеванцев не особенно воодушевляла идея ради каких-то школ бросать деньги на ветер.

Конечно, встречались и армяне-богачи, стремившиеся дать своим детям приличное образование. Габриэл Патканян с горечью думал о тех разбогатевших армянах, которые начали, «подобно обезьянам, подражать обычаям англичан, французов, немцев, хотя ничего в этом и не смысля».

И вот в условиях этого почти сплошного духовного убожества появились «учителя», которые стали обучать юношей и девушек из богатых нахичеванских семей европейским манерам, танцам и «науке» этикета. «Образование» и «воспитание» такого рода не могли повлечь нежелательных последствий. Никакие подозрительные идеи из тех, что столь широко распространились в Европе и стали проникать в Россию, не мутили юные умы.

Поэтому наиболее влиятельные люди города, такие, как Мкыр-ага Попов, бывший городской голова Вардгес Аладжян, Казарос-ага Лазарян и другие, содействовали и покровительствовали подобным учителям.

И нетрудно представить, сколько препятствий пришлось преодолеть, чтобы открыть в Нахичеване более или менее приличную школу. Но Габриэл Патканян был человеком упорным и сильным, обладавшим удивительной способностью доводить до конца начатое дело. Нужда вечно одолевала его: семья росла, а доходы, что приносила ему должность священника, все уменьшались, так как из-за своей непримиримости к несправедливости и злу Патканян навлекал на себя ненависть и гнев богачей. Чтобы получить свидетельство с правом на открытие школы в Нахичеване, Патканян уехал в Ростов и сдал там экзамены в губернском училище.

В короткое время слава о школе Патканяна разнеслась по всему городу, и число учеников быстро возросло почти до трехсот.

Габриэл Патканян учил детей у себя дома, где, естественно, не было ни классов, ни парт. Но зато в достатке — письменные принадлежности и наглядные пособия. Так, например, у него был даже глобус. Медный ободок экватора он заказал у кузнеца, а моря и континенты выгравировали ювелиры, дети которых учились в школе. Мастерили пособия, и сами ученики, тем самым не только лучше усваивая предмет, но и приобретая практические навыки и умение.

Патканяну удалось убедить некоторых горожан в том, что городу необходимо построить свою школу.

Но достаточно было раздаться робким голосам о строительстве национальной школы, чтобы Мкыр-ага Попов, попечитель церковных средств, немедленно выступил против этого предложения.