Читаем Мик Джаггер полностью

Мик стал регулярно ночевать у Шримптонов, всегда в отдельной комнате, как и полагалось воспитанному юнцу той эпохи. После завтрака он садился на тот же поезд в 8:42 из Бёрнэма, на котором Крисси ехала в секретарский колледж. «Моя сестра Джин к тому времени тусовалась с толпой молоденьких дебютанток из „Вог“, и иногда они ехали тем же поездом, — вспоминает Крисси. — Я слышала, как они шептались: „Бедняжка Крисси… ее парень такой урод“».

Крисси, со своей стороны, редко оказывалась в лоне семейства Джаггер, впрочем не из-за взаимной антипатии, а скорее потому, что Мик предпочитал держаться от дома подальше. Она вспоминает, как удивилась, обнаружив, что, в отличие от старшего сына, в речи Джо и Евы нет ни следа кокни и оба они «весьма образованные люди, не как мои родители, хотя денег у нас было больше. Мать Мика была попросту домашней рабыней, преданно служила мужчинам. Она была склочная, Мик часто раздражался и от нее отмахивался. А отец его был официозный и, по-моему, совсем не обаятельный, меня он пугал. Но я замечательно дружила с его братом Крисом, который тогда в основном пропадал в школе. Мы оба были Крисы, младшие брат и сестра более успешных старших».

Вскоре после первого отказа Крисси начала спать с Миком — в 1963 году для приличной семнадцатилетней девушки, учившейся в монастырской школе, это был еще отнюдь не типичный шаг. Впервые это случилось в доме Шримптонов, пока родителей не было дома, — Крисси не могла лечь в грязную постель, которую Мик делил с Китом, Брайаном и харкающим печатником Фелджем на Эдит-гроув. «Я эту квартиру ненавидела… такая грязь, — рассказывает она. — Плевки и эти рожи… и они на стены лепили записки от девушек. Мужская нора, мне там всегда давали понять, что я чужая».

Она вспоминает Кита как «худосочного паренька, очень милого, застенчивого, очень расстроенного, потому что его родители недавно развелись… Брайан очень умный, и видно было, что они с Миком не особо ладят. Пару раз он пытался меня склеить, просто Мику назло. Помню, я тогда подумала: „Что за галиматья, ты же вдвое ниже меня“».

Мик встречался с Крисси недели две, и тут ни с того ни с сего судьба внезапно улыбнулась «Стоунз». Их расхвалили в статье о клубе «Кродэдди» в местной «Ричмонд энд Туикенем таймс». Джорджо Гомельски уговорил ведущего музыкального критика Питера Джонса из «Рекорд миррор» — который написал о «Битлз» первую статью общенационального масштаба — зайти в «Стейшн-отель» в обед в воскресенье и поглядеть на «Стоунз», пока Гомельски продолжает их снимать. «Мы перед выступлением встретились в баре, — вспоминает Джонс. — Мик был любезен и хорошо говорил, но в основном держался в тени. Я решил, что лидер группы Брайан, — он был бесцеремоннее всех и совал мне под нос единственную их газетную вырезку».

У Питера Джонса «дух захватило» от их выступления, но он осторожно сказал, что пускай лучше группу со знанием дела оценит другой сотрудник «Рекорд миррор», штатный любитель ритм-энд-блюза Норман Джоплинг. Девятнадцатилетний Джоплинг пришел в «Кродэдди» в следующее воскресенье, но особо ничего не ждал. «Все британские группы, которые пытались играть блюз, были такие почтенные, такие постджазовые, — ну естественно, я ждал, что и эти окажутся ерундовые. Но едва Мик открыл рот, я понял, как ошибался. Помню, „Стоунз“ играли, а я только и думал: „Это больше не принадлежит одним лишь американским черным. Белые ребята в Великобритании тоже так умеют“».

После группа поговорила с Джоплингом; Брайан снова взял быка за рога и подробно допросил журналиста, чем тот может им помочь. Мик был «слегка отстраненный», будто обижался на коллегу за такую настырность. «Он понимал, что Брайан создал группу и был ее лидером, но еще понимал, что люди смотрят не на Брайана, а на него». Потом Джоплинг вместе с ними сел в фургон Стю и поехал домой к продюсеру звукозаписи, где Кит завел жаркую дискуссию о музыке «Мотауна» и о том, как разочаровал его последний сингл Мэри Уэллс.[81] «Помню, вокруг валялась куча всяких инструментов и Брайан их брал и играл, у него был этот инстинктивный талант. Но Мик тоже слегка играл — и не только на перкуссии».

Статья Джоплинга, вышедшая в «Рекорд миррор» через неделю, — материал, из которого строятся карьеры:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии