Мигранты. Сетевики

других хватающим за душу и самым, пожалуй, горько-печальным, вызвавшим у Олега Алексеевича эмоции более даже гневные, нежели нападение из-за спины лично на него, из всего поведанного ему друзьями-«коллегами» по древнекитайскому целительскому бизнес-ремеслу был рассказ юной украинки Олеси:

«Жить после всего происшедшего я уже не хочу, хоть говорят, что ещё и не начинала… держусь только за ради Лёшеньки моего, чтобы помогать ему хоть как-то… пусть даже уже не в качестве невесты (звания невесты я с некоторых пор недостойна), а пусть даже незаметно, тайком, не от своего имени, со стороны…

В тот день мне позвонила мама и сообщила, что у моего любимого, начинавшего вроде бы выздоравливать, вдруг что-то там обострилось и ему срочно нужна сложная платная операция, иначе он вряд ли уже сможет ходить, если не случится ещё худшее. Мы с Мариной в панике побежали искать деньги, но никто из знакомых лидеров-дистрибьюторов не дал ни копейки. Без вопросов выручил бы Антошка Дроботов, с которым мы к тому времени успели сдружиться и были как свои, но его ни с того, ни с сего вдруг забрали в милицию. По каким обвинениям – мы тогда не знали, но подозревали, что это дело рук братьев Моськиных.

Неожиданно меня подозвал Моськин Владилен и сказал, что в одном месте ему должны отдать большую сумму денег, и если я не возражаю, то могла бы съездить с ним за этими деньгами прямо сейчас. А верну, когда смогу. Сломя голову, не успев ничего сказать даже Марине, я побежала с ним на улицу, мы сели в такси и приехали на какую-то квартиру, где в это время никого не было. Там Моськин вынул из тумбочки пачку долларов, отделил от неё примерно треть, не считая всунул в мою сумочку и тут же всей своей тушей навалился на меня. Задыхаясь от этой ужасной тяжести, страха и смрада из его вонючего рта, я пыталась кричать. Но когда он со злостью прошипел, что подохнет же твой женишок без этих денег, дура, я в ужасе от подобной перспективы больше не могла сопротивляться… Какое-то тупое безразличие к себе самой овладело мною, одна только мысль свербила в мозгу – спасти любимого Лёшку…