Мигом одним

– Предполагаю. Мало того, я проверил. Основной курс лечения он проходил в окружном военном госпитале. Там проходят восстановление и наши ребята. Я попросил одного из них познакомится с Сергеем и пригласить того в тир. Он очень неплохо стреляет, прекрасно знает все устаревшее оружие, а вот на АК-14 тормознул. Игорь, это наш спецназовец, предложил ему устроить конкурс по сборке и разборке автомата. Так на четырнадцатой модели Сергей запнулся и с интересом рассматривал устройство автомата. Его приняли на вооружение в шестнадцатом году. В качинке до сих пор АК-74, я проверил. Он его никогда не держал в руках.

– Ну, это ничего не доказывает.

– Но в качинском нет ни ВАЛа, ни Абакана, ни Винтореза, ни ВСК-94 да и других радостей спецназа нет и в помине. Вот их-то он прекрасно знал. Из АСП вообще стрелять отказался в тире, даже не глядя на него. Сразу сказал, что на воздухе им только мишени рвать.

– Может он просто эрудит.

– В нынешний век компьютерных технологий невозможно скрыть свои предпочтения. Я проверил его профили. Самое странное в том, что с момента своего относительно хорошего самочувствия он ни разу не поинтересовался, ни своей почтой, ни своими страницами в сети. У Максима в этом нет потребности.

– Но он же не в лесу вырос.

– Да не в лесу. Вот почитай.

Петя протянул мне дело. Я полистал. Действительно, у Максима не было потребности, да и особой возможности поддерживать свою страницу в сети.

– И еще. В свой дом, к родным и друзьям, он не сильно стремится, хотя возможности у него есть. Главврач его знал до поступления в училище и лично, по просьбе самого Опёнкина, проверял его на пригодность к управлению истребителем. Эти данные хранятся в архиве госпиталя. Конечно, это можно считать следствием комы, но не до такой же степени, чтоб он даже не смотрел на свою бывшую любовь, что посетила его.

– Проблемы с ориентацией?

– Да нет, медсестричку с третьего поста он просто пропустить мимо не может. Она его палату через четвертый этаж обходит. Забодал совсем девицу.

– Странно.

– Вот и я о том.

– Ладно, пусть себе служит, топтунов убери, так присматривай. Посмотрим, может и пристроим парня, а может и упокоим. Это все?

– Все остальное не настолько существенно и не так достоверно чтоб хвастаться.

– Ладно. Удачи.

Дойдя до столовой, я перекусил. Попивая кофе, задумался над полученной информацией. С одной стороны ничего необычного. Ну, попал человек в аварию, ну выздоровел. Правда, при этом у него открылись ранее не документированные способности. Что из этого? Есть ли жизнь после смерти? И возможно ли переселение душ? Пока сам этого не ощутишь – не поверишь в такое.

Погоняв немного такие мысли, я поставил себе пометку и благополучно выбросил эту информацию из головы, у меня были другие, более важные задачи.

2024 год, Москва, Максим Холод

Получив счастливый билет от врачей, я собрал свои вещи, их было немного, и первым делом отправился в штаб ВКС. В кадровой части меня выслушали, приняли документы о выздоровлении и приказали ожидать распоряжений дома.

Ехать домой к Сергею мне очень не хотелось. Это была чужая мне жизнь, чужой мир, чужие люди. В Москве я ориентировался с трудом, лишь по воспоминаниям бывшего владельца тела. Время от времени эти воспоминания всплывали во мне, прорезая новую борозду в душе. Одним из таких надрезов была одноклассница Сергея Инна. Она появилась у меня спустя месяц после моего перевода в окружной госпиталь к Шепшину. Столичная штучка. Вперлась в госпиталь как к себе домой. Я только собрался немного пробежаться, а тут она. Сразу с порога, мол, Серёга, поехали в клуб, так классно, развлечешься. Даже не спросила, как я себя чувствую. Я посмотрел на нее и решил, ладно, надо хоть как-то соответствовать. Поехали. Пока ехали по Москве, было интересно. По сути, я видел столицу своими глазами впервые. Но как приехали в клуб, я не смог туда зайти. Когда открылась дверь и из зала пахнуло шмалью я не выдержал. Одна мысль о наркотиках вывела меня из себя. НЕТ! НИКОГДА я больше не попробую эту дрянь. Высказав ей всё хорошее о клубе, да и о ней самой я развернулся и пошел прочь. Довести себя опять до тюремных нар, нет, не затем я вновь живу.

С родителями Сергея было еще хуже. Их-то не пошлешь лесом. Мать все плакала при виде меня. Я пояснял ей несколько раз, что ходить в Москве по улицам опаснее, чем летать на истребителе. Хоть бы взять последний пример, но она продолжала рыдать и жалеть меня. Это меня дико напрягало. С отцом было немного проще. Он, по крайней мере, не рыдал и не уговаривал меня остаться дома. У Кирюхи, была своя жизнь в сети и я в ней не учувствовал. Ну и ладно, одной проблемой меньше.

По поводу выписки мы с ним накатили по маленькой. Игорь был хорошим мужиком, но, как и все горожане немного инфантильным, склонным к лишнему ППРу на кухне. Тем не менее, он был открыт к нормальному общению.

– Что дальше? – Спросил он, когда я «доложился» по здоровью.