Миг пылких чувств

Но Дейли видела в этом нечто большее. Именно в такие минуты влюбленные люди поддерживали друг друга. Но Тристан ясно дал понять, что не хочет видеть ее в это самое эмоционально напряженное время своей жизни.

Он справлялся самостоятельно.

Первые два дня она говорила себе, что это его способ справиться со стрессом. Но потом Табби пришлось сказать Дейли, что она не будет сидеть вместе с семьей на похоронах в четверг. Дейли стоически приняла удар. Она была раздавлена, но не хотела демонстрировать беременной Табби свое плохое настроение.

Когда Дейли осталась одна, дала волю слезам. Часы плача не принесли пользы. Компания была закрыта всю неделю. Ей некуда было идти, нечего делать.

Почему она позволила себе поверить, что Тристан вообще может полюбить женщину?

Дейли присутствовала на похоронах. Не пойти туда было бы неправильно. Несмотря на недостатки Тристана, Джон и Табби нуждались в ее поддержке.

Когда Тристан встал, чтобы произнести прощальную речь, ей стало так плохо, что она думала, что упадет в обморок.

Он выглядел ужасно.

Его слова шли от сердца. Очевидно, он способен на глубокие эмоции. Но не любовь.

Похороны были недолгими. Джон и Табби пригласили ее к себе домой на небольшую панихиду. Она отказалась.

Теперь ей было ясно, что у них нет будущего. Она не могла быть с кем-то, кто относился бы к ней с черствым равнодушием. Но любовь нелегко изгнать, даже если любимый человек был так жесток.

Ей пришлось попытаться еще раз связаться с ним. Не потому, что она думала, что он все-таки любит ее или что они помирятся, а потому, что, несмотря ни на что, она беспокоилась о нем.

В пятницу она приготовила лазанью, салат и булочки. Она упаковала все это в одноразовые контейнеры, погрузила в багажник и не раздумывая поехала к дому Тристана.

Его машина стояла у входа в дом.

Когда Дейли позвонила, Тристан сразу открыл дверь, хотя и не пригласил ее войти.

— Почему ты здесь? — спросил он бесстрастно.

— Я привезла тебе ужин.

— Спасибо.

— Мы можем поговорить минутку?

Тристан взял контейнеры, поставил их на столик в коридоре, но по-прежнему не сдвинулся с места.

— Не думаю. Мне нечего сказать. Я допустил ошибку. Ты очень милая женщина, но у нас с тобой нет будущего.

Дейли согласилась с ним. Но эта надоедливая тоска по нему удерживала ее ноги на месте.

— И все же ты попросил меня переехать, — едко напомнила она ему.

Тристан вздрогнул.

— Это говорил мой член, не мой мозг. Мне очень жаль, Дейли.

— И все? Ничего больше? Я люблю тебя, Тристан. Я думаю, ты это знаешь.

Он пожал плечами:

— Ты справишься с этим. Я не очень хороший человек. Ты заслуживаешь лучшего.

Ее переполняла ярость. Она поняла, что у нее нет никакой возможности прорваться сквозь его нарочитую стену безразличия.

— Ты любишь меня? — спросила Дейли. Горло у нее сжалось.

Он пристально посмотрел на нее. В его глазах она увидела невероятное страдание.

— Не важно, люблю я тебя или нет, — пробормотал Тристан. — Всего хорошего, Дейли.

И он закрыл дверь перед ее носом.

В понедельник утром офисы «Либерман и Данн» снова открылись. Клиенты отнеслись с пониманием к временному закрытию компании, но некоторые проекты были срочными. У Тристана не было другого выбора, кроме как взять управление на себя.

Единственное, чего он хотел больше всего на свете, — это пойти в офис Дейли и обнять ее. Избавиться от этого ужасного узла боли и сожаления в горле.

Вместо этого он сохранял ледяной контроль и делал то, что должен был делать.

Каждое утро в восемь Тристан приходил в свой кабинет. Там он занимался делами, одновременно думая о том, как ему помириться с Дейли. Он хотел, чтобы она простила его, даже если их личные отношения уже закончились.

Как-то утром Тристан понял, что сам со своими проектами он больше не справляется. Он поднялся и пошел по коридору. Ему не хотелось заходить в этот офис. Он не хотел видеть то место, где его друг и наставник сделал свой последний вздох.

Тристан переступил порог, остановился и резко вздохнул.

— Как вы держитесь, Милдред? — спросил он ассистентку Гарольда.

Ее глаза наполнились слезами, но она сдержалась.

— Я в порядке, мистер Гамильтон. Гарольд был хорошим человеком. Я рада, что он недолго страдал.

— Вы знали, что у него запущенный рак?

Она поморщилась:

— Я подозревала именно это. Время от времени ему поступали телефонные звонки из больницы.

Тристан медленно покачал головой, вспоминая тот ужасный день. Прошла всего неделя, но казалось, что Гарольд умер уже давно.

— Я думал, что он справится, — сказал он.

Милдред понимающе улыбнулась:

— Мы всегда надеемся на лучшее. Ведь думать о смерти тяжело. Мы замалчиваем это и предполагаем, что люди, которых мы любим, будут с нами всегда. Я думаю, это естественная человеческая реакция. Вам не нужно ни о чем сожалеть. Я достаточно взрослая, чтобы быть вашей матерью, поэтому думаю, что могу это сказать. Он любил вас, и вы оказали ему честь, взяв на себя ту роль, которую он отвел для вас в «Либерман и Данн».

— Спасибо, — сказал Тристан и откашлялся. — Остались ли какие-то дела, которые требуют моего немедленного внимания?