Миг - и нет меня

Вскоре появился какой-то грузовик. Заметив меня, водитель остановился и распахнул дверцу, а я поднялся в кабину, даже не спросив, куда мы едем. Весь день и большую часть вечера водитель болтал о всякой ерунде, очевидно обретя во мне благодарного слушателя. Незаметно я задремал, а когда проснулся, то увидел восходящее солнце. Вот только всходило оно почему-то не с той стороны, и я сообразил, что это не восход, а закат и что едем мы совсем не в том направлении, какое мне было нужно. Водитель объяснил, что мы подъезжаем к пригородам Мехико, и я заснул снова.

Когда я проснулся во второй раз, мне сразу захотелось, чтобы как можно скорее наступила ночь. В воздухе было синё от дизельных выхлопов; повсюду летали хлопья жирной сажи, и даже небо казалось грязновато-бурым, как брюшко саранчи. Мы находились на довольно большой высоте над уровнем моря, и сквозь завесу смога я различал внизу трущобные кварталы, бидонвили и районы муниципальных жилых домов, спроектированные каким-то безумным архитектором.

В книге о завоевании Мексики, которую я читал, Мехико предстает совсем другим. Бернал Диас описывает город, выстроенный на озере. Парят в лазури небес чайки, небольшие барки скользят по воде между храмами и деревянными домами на сваях… Нарисованная им картина очень напоминает Венецию, но увы — она не имеет ничего общего с действительностью. Не знаю, куда подевалось озеро, но ко времени моего прибытия город представлял собой настоящий кошмар: сгусток стали и бетона, сумасшедшего уличного движения и отравленного воздуха.

На то, чтобы проехать город транзитом, у нас ушел не один час. Объезжая «пробку» на одной из центральных магистралей, мы случайно заехали в относительно приличный район, и, посмотрев в окно, я вдруг увидел двух американцев, которые сидели в уличном кафе у стены высокого готического храма.

Это были мужчина и женщина. Одетые в шорты и бейсболки, они читали «Интернэшнл геральд трибьюн». Настоящие американцы. Английские слова в газете… Мне отчаянно захотелось опустить стекло и окликнуть их. Пообщаться. Снова почувствовать себя одним из них. Но я сдержался, а в следующую же минуту сменился сигнал светофора, и мы проехали мимо.

В местности под названием Эль-Оро водитель остановился у швейной фабрики. Порасспросив других водителей, он вскоре нашел машину, которая шла на север.

Водителем этой машины был рослый парень, заядлый курильщик, немного говоривший по-английски. Он был не против того, чтобы взять попутчика. Звали его Габриэль. Когда я сказал, что меня зовут Майкл, он засмеялся и сказал, что мы — два архангела и что это хороший знак.

На протяжении двух дней я делил с ним его еду и спал на его крошечной койке за сиденьем. Мы жевали черствые лепешки и говорили о футболе и женщинах. Габриэль рассказывал мне длинные и запутанные анекдоты, которые я никак не мог понять, что, впрочем, не мешало мне смеяться и нахваливать его чувство юмора. К сожалению, корешки, которые дала мне с собой Мария, давно закончились, и нога болела нестерпимо. Сжалившись надо мной, Габриэль угостил меня каким-то термоядерным пойлом домашнего изготовления, от которого у меня буквально глаза на лоб полезли, а в желудке еще долго полыхал лесной пожар.

В Чиуауа Габриэль неожиданно сказал, что здесь наши пути расходятся. Он вез партию рубашек в Калифорнию и должен был сворачивать на запад. Я же направлялся в Нью-Йорк, а от Чиуауа до техасской границы было, по его словам, чуть больше двухсот километров. От Техаса до Нью-Йорка гораздо ближе, чем из Калифорнии, рассудительно добавил Габриэль.

Я понимал, что он прав, но мне не хотелось расставаться со своим говорливым коллегой-архангелом. В кабине его грузовика, где было вдоволь черствого хлеба и кукурузного виски, я чувствовал себя уютно и безопасно, но меня ждал Нью-Йорк. И я должен был туда вернуться. Мне предстояло сыграть заглавную роль в пьесе со стрельбой, где будет и боль, и ужас, и дрожащие коленки, но еще не сейчас, не скоро…

— Я поеду с тобой до границы с Калифорнией, — сказал я.

Габриэль не возражал, и мы вместе отправились на запад, к Тихуане.

Как известно, Тихуана порядочная дыра, а тогда, в девяносто втором, городишко этот был еще хуже. И тем не менее у него имелось преимущество перед другими мексиканскими городами и поселками, в которых я успел побывать: достаточно было только зайти в первый попавшийся бар и напустить на себя таинственный вид, и спустя некоторое время к тебе подходил человек с предложением помочь переправиться через границу.