Мифы Советской истории

«Ненависть к монархии дошла до крайних пределов… — сообщал Родзянко Рузскому, — раздаются грозные требования отречения…» В случае отречения, утверждал Родзянко, «Наша славная армия не будет ни в чем нуждаться… Железнодорожное сообщение не будет ничем затруднено…» Думским лидерам казалось, что частными уступками можно взять рабочие массы под контроль. Но, как показали последующие события, массы контролировали вождей не меньше, чем вожди контролировали массы. Родзянко успокоил Н. Рузского сообщением о том, что «правительственная власть перешла в настоящее время к Временному комитету Государственной Думы»[128]. Это была правда, хотя и не вся (о влиянии Совета генералы не догадывались), и она произвела впечатление. Рузский и Алексеев решили добиваться отречения Николая II. В ночь с 1 на 2 марта Алексеев стал убеждать командующих фронтами поддержать отречение. Алексеева и Рузского поддержали командующие — великий князь Николай Николаевич, Брусилов и Эверт. Именно в этот момент в стране фактически произошел государственный переворот. Но он стал результатом не возникшего заранее заговора, а начавшейся в стране революции, с которой генералы уже не могли справиться без широкомасштабной гражданской войны.

Фактически к этому моменту Николай находился под домашним арестом. После того, как командующие фронтами в большинстве своем высказались за отречение, морально готовый к этому Николай дал согласие. К утру 2 марта Алексеевым, Лукомским и камергером Бразилии был подготовлен проект отречения в пользу Алексея. Утром 2 марта Николай одобрил его и днем подписал. Однако ко времени прибытия думской делегации (Гучков и Шульгин), Николай передумал и решил отречься в пользу брата Михаила. «Не желая расстаться с любимым сыном нашим, мы передаем наследие наше брату нашему великому князю Михаилу Александровичу и благословляем его на вступление на престол государства Российского».

Это была существенная разница. По законам Российской империи отречение могло быть произведено только в пользу Алексея. Сам Алексей не мог отречься от престола до совершеннолетия. Михаил был совершеннолетним и вполне был готов также отречься от престола, по существу ликвидировав монархию (что и сделал 3 марта под давлением левых депутатов во главе с Керенским). Но, в то же время, совершив незаконное отречение, Николай мог позднее, когда все уляжется, оспорить его.

То, что Николай совершает тактический ход, первой поняла его супруга: Аликс писала Ники: «мы знаем друг друга насквозь, и слова не нужны — и, пока я жива, мы еще увидим тебя опять на своем престоле, возвращенного твоим народом и войсками к славе твоего царствования»[129].

«Нельзя не прийти к выводу, что Николай II здесь хитрил… Пройдут тяжелые дни, потом все успокоится, и тогда можно будет взять данное обещание обратно»[130], — считал П. Милюков.

А пока Николай Романов предпочел претвориться сторонником либеральных идей, с которыми боролся всю жизнь: «Заповедуем брату нашему править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу»[131], — говорилось в манифесте об отречении от престола. Уже после отречения, задним числом Николай II утвердил предложенную лидерами Думы кандидатуру премьер-министра — князя Г. Львова, лидера Земского движения. История российской империи завершилась.

Февральская революция заканчивалась. Свержение самодержавия совершилось. Но это было только начало Великой Российской революции 1917–1922 гг., положившей начало советской истории.

Очерк третий Был ли Ленин немецким шпионом? [*]