Мифы, предания, сказки хантов и манси

Встал, поехал, стал лося гнать. Пить ему захотелось, стал смотреть, рядом озеришко. Топором лед вырубил, смотрит — кровь. Он узнал, что это она наворожила, топором все перерубил, пошел дальше. Лося все нет, он замерз. Дров приготовил, стал бересту искать, смотрит — пень березовый. Топором немного ударил — кровь. Он узнал, что это средняя сестра наворожила, пень изрубил весь.

— Больше не будет ворожить.

Шел, шел, смотрит: соломенный сарайчик, и дым из него идет. Думает: "Кто-нибудь есть. Надо погреться".

Зашел. Там девушка чувал топит, говорит:

— Гость-то замерз, погрейся.

Она топит, топит. Ему стало жарко, он отодвинулся назад, у него в ушах зазвенело, белый свет далеко стал, как звездочка светит. Лежит, думает: "Вот что она наворожила. Как бы мне выйти, я ей дам тогда!"

Лежит день и ночь в яме, не выйти. Подлетела сорока, говорит:

— Давай за хвост держись. Когда буду вытаскивать, ты ничего плохого не думай, не сердись.

— Что я буду сердиться? Ты меня вытащишь.

Он взялся за хвост, она его тянет. Немного осталось, он думает: "Вот выйду, дам той, что наворожила". Хвост у сороки оборвался. Сорока говорит:

— Я тебе что говорила: "Не думай, не сердись!"

— Сходи к моей жене, у нее есть сверток с усами, принеси. Она прилетела, говорит:

— Твой муж в могиле лежит. Там есть моточек, надо его с собой взять.

Жена собралась, к яме пришла. Один ус спускает:

— Привязывайся, я буду тебя вытаскивать. Ты ни о чем не думай, не сердись.

— Что я буду сердиться, если меня вытаскивают?

Он привязался, жена стала его вытаскивать. Немного осталось, он думает: "Как бы мне выбраться! Я бы дал этой ведьме!" Ниточка оборвалась, он назад слетел. Жена говорит:

— Еще два осталось. Если эти оборвутся, я ничего для тебя не сделаю.

Опустила ниточку, он привязался. Жена его стала вытаскивать, он подумал: "Как бы мне вылезти! Я бы дал этой, что наворожила!"

Нитка оборвалась. Жена опускает последнюю ниточку. Он привязался. Чуть-чуть его не вытащили, он думает: "Я бы дал этой ведьме!"

Ниточка оборвалась, но жена его подхватила. Он легкий стал, как скелет. Утащила его, стала ухаживать за ним. Стал он как раньше. Пошел он однажды смотреть лосиный след. Но следу пошел, смотрит: какой-то сарай, дым идет. Там другая девушка. Она стала прятаться. Он подбежал, угробил ее.

— Вот, будешь еще ворожить!

Домой ушел, до сих пор живет, на охоту ходит. И сейчас, наверно, живет.

88. Подобно Осиновому Листу Верткий Муж

Старик со старухой проводят дни, проводят ночи. У них нет ни дочери, ни сына. Они состарились. Старик сказал:

— Жена! Я отправлюсь к моим многочисленным амбарам на боровой стороне, к моим многочисленным амбарам на урманной стороне и обложу их огнем. Пусть дым поднимется к Небесному Отцу и Небесной Матери: он не дал мне ни дочери, ни сына.

Он отправился и обложил их огнем. Дым достиг Небесного Отца. Небесным Отцом был послан вниз его сын:

— Посмотри, как будто там что-то случилось из-за злобы и гнева?

Он спустился вниз: в самом деле, муж из деревни в один дом облагает огнем свои многочисленные амбары на боровой стороне, свои многочисленные амбары на урманной стороне.

— Старик, зачем ты обкладываешь огнем?

— Небесный Отец и Небесная Мать не наградили меня ни сыном, ни дочерью, поэтому я обкладываю амбары огнем, чтобы они не остались после меня.

Тогда тот дал ему три зернышка величиной с косточку черемуховой ягоды:

— Иди домой и дай их съесть своей жене.

Старик пошел домой и дал их съесть своей жене. Долго ли жили, коротко ли жили, его жена забеременела. Однажды утром угол ее чрева приготовился рожать сына, рожать дочь. Когда она разрешилась от бремени, то у ее сына сквозь кость видна кость и сквозь мозг костей виден мозг[271]. Этот мальчик начал расти — в день на пядь, в ночь на ладонь. Он начал гулять по улице. Стал соображать, что здесь некогда должен был находиться большой город без конца и края. Посреди города лежит выросшее при сотворении мира лиственничное дерево, еловое дерево. Поднял он его вместе с корнем и комлем, положил на плечо, отнес прочь и бросил в сторону. После этого они стали жить. Однажды он сказал отцу и матери:

— Я отправлюсь в путь. До каких пор я буду сидеть в углу дома?

Его отец сказал:

— Ступай, да не ходи далеко.

Он оделся, вышел на улицу и устремился в один из краев земли. Шел, шел и пришел к стоявшему на пути дому и амбару. Он вошел в сени, медведь и волк стали рычать и ворчать. В доме раздался голос старухи:

— Если вам люб муж, то схватите его за край рукавов и за конец пол, введите его в дом. Если вам нелюб муж, то оторвите у него бедра там, где прикреплены бедра, оторвите у него лопатки там, где прикреплены лопатки.

Они схватили его за края рукавов и концы пол, ввели в дом. Старуха его обняла и поцеловала:

— Сказочный муж из однодомного селения, внучек мой, куда ты снарядился?

— Я так здесь брожу, без дела.

Старуха его накормила, напоила и села около него:

— Внучек, куда ты собрался?

— Бабушка, дай мне имя!

— Послушай, внучек, какое же я дам тебе имя?

Старуха сидела, сидела: