Мифы Первой мировой

Французы, вдохновленные десятилетиями пропаганды, дрались, чтобы отомстить за поражение во Франко–прусской войне и вернуть Эльзас–Лотарингию, англичане до 1916 г. пополняли армию только добровольцами, чтобы не получить в Бельгии нового Наполеона. А за что было драться русской армии, если солдаты, по многочисленным отзывам офицеров, просто не понимали, с кем и почему воюют? То есть большинство офицеров не встречали или не знали о солдатах, подобных Штукатурову. Как вспоми­нал Верцинский, только весной 1917 г., уже после революции, «большинство присутствовавших офицеров впервые узнало о существовании глубокого классового расхождения между солдатами и офицерами, между низшими слоями населения и его более привилегированной частью». Больше того, культивировалась рознь между родами войск. Да, гордость за полк или батарею при хорошем командире встречались, но…

Новогеоргиевск, сильнейшая крепость Бвропы, имел гарнизон в 90 000 солдат и 1000 офицеров при 1200—1680 орудиях, полугодовом запасе продовольствия, несколь­ких аэропланах и аэростатах, 116 ручных пулеметах Мадсена. По отзыву К. И. Велич­ко, «крепость Новогеоргиевск не только не уступала, но технически была сильнее французской крепости Верден». Однако к середине сентября 1914 г. в Новогеоргиев­ске находилось всего лишь около полумиллиона снарядов. При этом гарнизон вслед­ствие ротации частей (несших затем большие потери на фронте в начале кампании 1914 и 1915 гг.) состоял из ополченцев и только–только прибывшей второочередной дивизии. Фактически в течение первого периода войны крепость не имела постоянно­го пехотного гарнизона, а батареи выводились из крепости в поле, где расчеты со­вершенно не понимали полевой службы. Военный инженер Новогеоргисвска, полковник Короткевич–Ночевный, даже не подозревая о германском наступлении, наткнулся на немецкий передовой отряд и был убит, немцам достались новейшие планы крепости с обозначением мест расположения тяжелых батарей. Хотя разрушения от обстрела тя­желыми снарядами оказались незначительными (а внутри казематов повреждений за­метно не было), но моральный дух защитников был подорван, а решительная атака немцев произвела на коменданта крепости генерала Бобыря такое впечатление, что он приказал оставить пять фортов внешней линии, затем перебежал к немцам и уже из плена приказал сдать крепость «во избежание дальнейшего кровопролития». Хотя немцы за три дня успели занять всего одну группу фортов — 2 из 33, и сопротивле­ние продолжалось даже после сдачи Бобыря. В плен попали порядка 80 000 военных, из них 23 генерала, также немцам достались примерно 1200 орудий. Пять офицеров, не желая сдаваться, смогли пробраться через немецкие позиции, а затем пройти около 400 км до расположения русских частей. Сама осада заняла от 4 до 10 дней, считая только штурм или обложение.

Крепости приказывалось то срочно оборонять, то не менее срочно эвакуировать. Многие крепости (Гродно, Брест–Литовск и саму Варшаву) уступили вообще без боя или с символическим сопротивлением (Ивангород), часто не успев уничтожить припа­сы. Современная фортификация требовала и современной тактики, а ее в большинстве случаев не было. По воспоминаниям фон Шварца, «у позиции и у занявших ее войск не было ничего общего: войска были сами по себе, а позиционные укрепления — тоже». В результате, «заняв позицию вечером, войска к рассвету уже бросили ее», позднее немцы незаметно (!) переправятся через Вислу и наведут понтонные мосты, хотя берег реки охранялся несколькими полками.

Для сравнения австрийский Перемышль был сдан только после двух осад — с 17 сентября по 8 октября 1914 г. и с 5 ноября 1914 г. по 22 марта 1915 г., предва­рительного взрыва (с согласия Верховного австрийского командования) всех укреп­лений и мостов, уничтожения продовольствия и оружия. И вспомните оборону уста­ревшего Осовца, в то же самое время державшегося против мощнейшей осадной артиллерии и отравляющих газов.