Мифы о Древней Руси

Со своей стороны я знаком с финским вопросом лучше, чем хотел бы. Я имел сомнительное счастье родиться, расти и учиться в республике с титульным финно-горским населением. В университете нам преподавали историю финно-угорских языков, историю Удмуртии и прочие смежные дисциплины. Естественно, преподаватели-удмурты изо всех сил старались поднять «мировое значение финно-угорских народов» и внушали нам, какое это счастье для русских, что в их крови столько финской примеси. Когда-то замнаркома просвещения, красный профессор товарищ Покровский, приписывал русским 80 % финно-угорского происхождения – наши преподаватели с легкостью переплюнули его, на ясном глазу разглагольствуя о 90 %. Так что на финно-угорской тематике я съел собаку – причем не по доброй воле. Поэтому рассуждения тех, кто обсуждает этот вопрос за несколько километров от ближайшего финна, я приму не раньше, чем мне предъявят диплом с отметкой «отлично» за знание истории и этнографии финно-угорских народов. И то буду считать себя в «выигрышном» – в смысле этой дискуссии, а не жизни – положении, ибо они про финнов читали, а я рядом с ними – жил. И не с окультуренными суомалайненаи или вирулайненами, а с самыми натуральными «финскими аборигенами Восточной Европы».

Миф про этих «аборигенов» имеет давнюю историю, и тоже, в общем, не имеет специального отношения к русо– или каким-либо другим фобиям. Просто в XVIII–XIX веках бытовало представление о происхождении индоевропейцев – арийцев, как тогда говорили – не то с Памира, не то с Гиндукуша, короче говоря, из Азии. Поэтому неиндоевропейские народы Европы автоматически считались ее аборигенами. В Западной Европе научная мысль выбрала в аборигены басков, в восточной – финнов и лопарей. Уровень познаний о последних был таков, что в стопроцентно научных сочинениях на голубом глазу проскакивали выражения типа «финно-татарский» или «финно-монгольский». Еще раз повторюсь – никакой специально антирусской направленности этот миф изначально не имел. Господа ученые рассуждали о «финских» чертах у белорусов, латышей, датчан, шведов. Доходило до смешного – североевропейские расовые черты вручались мифическим «финским аборигенам Европы», а типично арийскими считались черты… кавказца! Подразумевая арийца, белого, говорили – «кавказец», «кавказоид», «кавказская раса», «кавказские черты». На Западе эти древние выражения все еще в ходу.

По милой привычке гуманитариев, не представление опиралось на доказательство, а доказательства подыскивались под представление. Поскольку топонимы «Ильмень», «Селигер», «Москва», «Рязань», «Суздаль» не враз расшифруешь на современном русском языке, их легко зачисляли в финские и подыскивали соответствующие финские значения – что при небольшой «ловкости рук» в большинстве случаев удавалось. А потом начинала работать зацикленная логика – названия, объявленные финскими на основании представлений о финских аборигенах восточной Европы, становились доказательством существования этих самых аборигенов.

Самое смешное, однако, в другом. Ну, будь эти топонимы действительно финскими. Топоним Техас, кстати, индейского происхождения. Так же, как Аризона, Канзас, Массачусетс, Невада и Юта – вообще половина названий штатов США. Должны ли мы признать на этом основании техасское семейство Бушей никакими не бледнолицыми койотами, а самыми что ни на есть гордыми сынами прерий, Великими Вождями Большой Куст и Маленький Куст? Должны ли мы признать, что нет никаких таких васпов, а есть «англоговорящие индейцы»?

Боюсь, обитатели резерваций будут резко против.

Что там у нас еще? А, «финноязычные московиты». Не знаешь, чему изумляться больше – наглости тех, кто сочиняет подобное, или простодушию тех, кто им верит. В это можно поверить или от очень большой глупости, или от очень большого хотения, чтоб так и было – что, впрочем, примерно то же самое. Ведь не о гуннах речь идет, не о вандалах или каких иных бесписьменных племенах, об языке которых можно фантазировать до посинения, кто во что горазд. И не о временах, по которым источников – полторы летописи. От времен с X по XIV веков найдены сотни берестяных грамот, сотни надписей – на стенах церквей, на горшках, на мечах, на пряслицах, из Новгорода, Пскова, Смоленска, Москвы, Рязани. К финно-угорским языкам относится одна. Карельская берестяная грамота из Новгорода. В XV–XVII мы находим немерянное количество грамот уже на пергамене, потом на бумаге, в том числе по сельской местности – описаний поместий, тяжб, судейских разбирательств. Слова, имена, прозвища, которые тогда тоже в документы вставляли за милую душу. Грамматических правил еще нет. Они при Ломоносове образуются. Пока каждый пишет, как он слышит (имя Иван, бывает, в одной и той же грамоте пишут с трех разных букв – Иван, «Еван» и «Ывашко»). И никаких следов искомых «финнов».

Ах, упоминается, что московиты только молятся по-славянски, а говорят на своем языке? (слово «финском» туда, понятно, уже сочинители нынешние впихнули).