Мифы о 1945 годе

«Никакой японский премьер-министр или министр иностранных дел не сумеет заставить Японию остаться нейтральной, если между Германией и Советским Союзом возникнет конфликт. В этом случае Япония принуждена будет, естественно, напасть на Россию на стороне Германии. Тут не поможет никакой пакт о нейтралитете».

Риббентроп информировал Отта о беседе четырёхмесячной давности для того, чтобы Отт мог при случае «деликатно» напомнить японцам об этом «авансе» Мацуоки — пусть официально и не зафиксированном.

«Но Япония не напала на СССР ни в 1941 году, ни позже», — может возразить кто-то.

И возражает.

Так, в начале 90-х годов в занятной газете «Известия» — той, в которой, по старому анекдоту, не было правды так же, как в брежневской «Правде» не было известий — некто В. Руднев и А. Иллеш задались резонным, по мнению В. Молодякова, вопросом.

Мол, обвинение Японии в агрессии против СССР может базироваться лишь на планах японцев, а не на их действиях, которых, мол, не было. «Но можно ли судить за неосуществлённый план по всей строгости закона?» — вопрошают В. Руднев, А. Иллеш и В. Молодяков.

Однако и здесь мы имеем дело с чем-то вроде логического и исторического шулерства. Речь ведь не о намерениях, а о прямом и масштабном пособничестве японцев немцам! И оно-то реально влияло на ситуацию.

Даже без прямого нападения Японии на СССР.

При этом В. Молодяков в книге 2005 года утверждает, что свидетельства об агрессивных планах Японии якобы исходят от малокомпетентных второстепенных японских генералов, чьи фамилии то и дело повторяются в «советской научной и научно-популярной (? — С.К.) литературе».

Уж не знаю, почему наш японовед игнорирует свидетельства вполне первого лица, ставшие широко доступными не позднее чем в 1997 году. Вот краткие извлечения из обширных собственноручных показаний командующего Квантунской армией генерала Ямада Отодзо от 8–9 апреля 1946 года:

«…Факты говорят, что Япония вооружённой силой захватила значительную часть Советского Дальнего Востока (генерал начал с исторического обзора от момента «революции Мэйдзи» 1867 года и в данном случае имел в виду гражданскую войну. — С.К.). Нет нужды говорить, правильно или неправильно было поступлено во время зверского убийства Лазо… это был неправильный поступок (…)

Ниже я привожу цифры увеличения войск в Маньчжурии: после русско-японской войны — 1 дивизия, 1 самостоятельный охранный отряд; 1937 г. — 3 дивизии…; 1938 г. — 7 дивизий…; 1939–1940 гг. — 12 дивизий…; 1941 г. — 14 дивизий…; 1942 г. — 15 дивизий…; 1944 г. — (начало года) — 15 дивизий…

Только что указанное увеличение войск в Маньчжурии является нарушением Портсмутского договора…»

Писал бывший командующий Квантунской армией и так:

«Отрезок времени между 1941 и 1943 гг. был периодом наибольшего расцвета мощи Квантунской армии. Причём по плану «Кантокуэн» («Особые манёвры Квантунской армии». С.К.) после июля 1941 г. Квантунская армия была развёрнута до штатов, близких к военному времени. План «Кантокуэн» не являлся оперативным планом войны. Это был план мероприятий по подготовке к наступательной войне против СССР…»

Кому, как не командующему Квантунской армией, полностью и давно ориентированной на советский Дальний Восток, принадлежит приоритет в оценке роли и направленности этой японской группировки?