Мифы о 1945 годе

Я не считаю все данные, сообщаемые В. Земсковым, удовлетворительно верными. Его попытки «стоять над схваткой», симпатизируя скорее «белым», сами по себе позволяют предполагать в нём не объективность, а тенденциозность. Однако если его данные опровергают какие-то антисоветские измышления, то уж тут можно не сомневаться — данные точны. Поэтому ниже я приведу цифры именно В. Земскова и заранее прошу прощения у тех читателей, которые с этой сводкой знакомы и которая у них, возможно, уже в зубах завязла.

Итак, по состоянию на 1 октября 1944 года (в 1945 году никаких качественных — структурных и процентных — изменений здесь быть не могло) через спецлагеря НКВД прошли 354 592 бывших советских военнопленных и окруженцев.

1. Из этого числа проверено и передано в Красную Армию — 249 416 человек,

в том числе:

 — в воинские части через военкоматы — 231 034 (из них офицеров — 27 042);

— на формирование штурмовых батальонов — 18 382;

2. Передано в промышленность по постановлениям Государственного Комитета Обороны — 30 749;

3. Передано на формирование конвойных войск и охраны спецлагерей (! — С.К.)— 5924;

4. Арестовано органами «СМЕРШ» — 11 556 человек, из них: — агентов разведки и контрразведки противника — 2083;

5. Убыло по разным причинам за всё время (в госпитали, лазареты, умерло) — 5347;

6. Находятся в спецлагерях НКВД СССР: — в проверке — 51 601 (в том числе офицеров — 5657) человек.

Как видим, абсолютное большинство проверенных в спецлагерях НКВД просто вернулись на фронт, а кто-то даже попал в конвойные войска НКВД.

То есть спецлагеря НКВД, через которые пропускались бывшие пленные и окруженцы, являлись не репрессивными структурами, а проверочно-фильтрационными. Обойтись без них в военное время было нельзя, и умные люди, попав в такие лагеря, это понимали и на проверку не обижались, хотя радости такие проверки честным солдатам и офицерам не доставляли уже потому, что многие предпочли бы не протирать штаны на нарах спецлагеря и ожидать окончания проверки, а поскорее оказаться на фронте в боевой части.

Впрочем, официальные проверки отнюдь не всегда были обязательной деталью жизни вернувшихся и освобождённых из плена или вышедших из окружения. Многие просто получали оружие и вновь сражались.

Да, были и попавшие в Сибирь…

Но кто!

За немногими несправедливыми исключениями — в периоды общественных катаклизмов, увы, неизбежными — в Сибирь попадали те, кому дорога туда была и положена: явные предатели, полицейские, военнослужащие немецкой армии из числа бывших советских граждан, «власовцы» и прочие, им подобные.

Собственно, уже в ходе войны, а тем более — после её окончания, были в той или иной мере прощены десятки, если не сотни тысяч тех, кто по законам военного времени или просто по советским законам заслуживал смертной казни.

Расстреливали чаще всего «верхушку» — бывших белогвардейских генералов типа Шкуро или Краснова, замаравших себя сотрудничеством с немцами, а также «генералов» бывшего генерал-лейтенанта Власова.

Впрочем, если быть точным, изменников если казнили, то не расстреливали, а вешали. Как правило же, всё ограничивалось сроками заключения или несколькими годами спецпоселения.

Вот почему во время операции НКВД по переселению (а не вб/селению или, тем более, депортации)из Крыма татар татарские женщины плакали не только от горя, но и от счастья, поняв, что их мужчин всего лишь переселяют вместе с ними, а не ведут на расстрел, вполне заслуженный ими по закону— за поголовное дезертирство в 1941 году, за службу в охране лагерей военнопленных, за пытки и убийства советских людей.

Наконец, в завершение здесь этой темы сообщу о трёх конкретных судьбах из «высшего», так сказать, «эшелона» советских военнопленных.

Командарм-6 Иван Николаевич Музыченко начал войну мужественно, но в ходе Киевской оборонительной операции в августе 1941 года в районе Умани был раненым взят в плен. Вначале содержался в ровенской тюрьме, потом — в лагерях в Новограде-Волынском, Хаммельсбурге, Гогельштейне, Мосбурге. Освобождённый из плена американцами, он был 29 апреля 1945 года направлен в Париж, в Советскую комиссию по делам репатриации.