«Василий поразил нас дисциплинированностью, опрятностью.
Он был абсолютно замкнут, всё время о чем-то размышлял»…
Говорят, что человек — это стиль. И тут много верного. Так вот, послевоенные письма Василия Сталина — особенно письма из заключения, обнаруживают натуру деятельную, системно мыслящую, абсолютно не чванную и…
И психологически в чём-то очень похожую на молодого Сталина-отца. Во всяком случае, письмо Василия Сталина дочери Лине от 10 июня 1956 года по всему своему стилю можно спутать с письмами Иосифа Сталина его дочери Светлане. Интересная подробность: Василий дочку называет «хозяйкой» — как его отец называл его сестру Светлану.
А вот что Василий писал жене 1 октября 1956 года:
«Разве эти подлецы могут понять, что происходит тяжелейшая, труднейшая борьба за существование, за жизнь, за любовь. Разве поймут острословы, любители сенсаций, что не при всех обстоятельствах форма этой борьбы бывает благообразна…»
Сын умер 19 марта 1962 года в Казани. Он не мог выиграть бой в то время. Но в берлинском небе он побывал и тот бой — выиграл.
Как и его боевые товарищи.
Ночная атака на Зееловские высоты и прожекторы маршала Жукова
Штурм второй полосы обороны Берлина — Зееловских высот известен и по мемуарам, и по ряду книг и художественных фильмов, где панорамы ночного боя то и дело перерезают мощные лучи зенитных прожекторов, направленные не в небо, а вдоль земной поверхности.
Вот как описал всё это Юлиан Семёнов в одной из своих «штирлициан» — романе «Приказано выжить»:
«Понятие «хруст», приложимое, как правило, к явлениям физическим, в равной мере может быть спроецировано на то, что случилось 16 апреля сорок пятого года, когда после того, как войска Жукова, включив тысячи
А вот что читаем мы у самого Жукова, в его «Воспоминаниях и размышлениях»:
«Готовя операцию, все мы думали над тем, что ещё предпринять, чтобы больше ошеломить и подавить противника. Так родилась идея ночной атаки с применением прожекторов.
Решено было обрушить наш удар за два часа до рассвета. Сто сорок
И далее:
«В воздух взвились тысячи разноцветных ракет. По этому сигналу вспыхнули 140 (
…Гитлеровские войска были буквально потоплены в сплошном море огня и металла. Непроницаемая стена пыли и дыма висела в воздухе, и местами даже мощные лучи зенитных прожекторов не могли её пробить».
Юлиан Семёнов, как видим, был не просто неточен, но принципиально неточен. Тысячи прожекторов и сто сорок три — очень разные вещи. И в этой мелкой, казалось бы, детали хорошо выявляется то, как часто нам вместо точной информации подсовывают миф, уверяя, как это любил делать Валентин Пикуль, что «придумать можно и покруче».
Но если бы коллизия с прожекторами маршала Жукова ограничивалась лишь этим забавным количественным «проколом» создателя Штирлица — это было бы полбеды.
Беда в том, что саму идею разные авторы оценивают по-разному.
С одной стороны, прожекторная атака была абсолютно новым тактическим приёмом, реально использовавшимся в истории войн один раз — под Берлином. Набрать какую-то статистику, следовательно, возможности не было.
С другой стороны, та непроницаемая стена пыли и дыма, которая висела в воздухе над полем боя и которую не могли пробить даже мощные лучи прожекторов, дала основания для утверждений, что вся затея Жукова была непродуманным маршальским фокусом — мол, гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним — ходить.
Говорили и так… Мол, Жуков демонстрировал возможности прожекторов на полигоне, когда никакие непроницаемые стены дыма в воздухе не стояли. А в реальном бою толку от прожекторов не было.
Так было или не было? Был ли успеху «прожекторной» затеи? Миф её успех или не миф?