Мифы индейцев Южной Америки

Ибай всем этим рассказам не поверил. Раз Камайвало в тот раз забеременела и родила - неужели не ясно, от кого? Разве кто-то другой способен превращаться колибри! Ибай зашагал по тропе, ведущей к селению Камайвало, явился в дом и протянул отбитую у ягуарунди птицу:

- На, - сказал он, - приготовь нашему мальчику!

Женщина ничего не ответила и помрачнела.

- Это тебе, - обратилась она к матери, передавая птицу ей, - зажарь и съешь!

Над лесом сгущались тучи. Речной вождь пришел в бешенство.

- Камайвало отправьте немедля ко мне, иначе всех уничтожу! - передал он жителям деревни.

Пришлось женщине уйти к водяному мужу. Наверное поэтому буря обошла деревню стороной. Все окрестные селения были начисто сметены потоками дождя и порывами ураганного ветра.

19. Жена двоих мужей

Окиро имела сразу двоих мужей. Тоберарэ был молод, упитан, красив. Авломенарэ - стар, тощ, большерот, большеголов, длинношей и длинонос. Окружающие считали его воплощением безобразия.

Женщине нравился только молодой муж, а старого она и близко не подпускала. Авломенарэ это порядочно надоело. Обидно было, что собственная супруга к нему так относится. Вот он однажды и говорит:

- Пойду нарежу тростника, а то древки стрел делать не из чего.

Миновав заросли, Авломенарэ зашагал дальше к дому зимородка. Хозяина не было, гостя встретила его жена утка.

- Ты пришел, Авломенарэ? - приветливо спросила она.

- Я пришел, - учтиво подтвердил гость. - Я своей жене Окиро больше не нравлюсь, она со мной дела иметь не хочет. Поэтому и явился. А твой муж где?

- Муж рыбу ловит. Ложись в гамак, подожди, пока я испеку лепешки.

Утка захлопотала по хозяйству, а ее короткая юбочка совсем съехала на бок. Зрелище ничем не прикрытых женских прелестей возбуждало желание.

- Можно я с тобой лягу? - спросил Авломенарэ.

- В общем-то можно, но не сейчас: муж перед уходош связал мне на вульве волоски, так что в дырочку не попасть.

- Волоски развязать не трудно, - заметил гость устраиваясь с хозяйкой в одном гамаке. Когда они закончили, утка сказала:

- Теперь посыпь себе на головку члена золой, а у меня завяжи волоски как было. Авломенарэ все исполнил. Вскоре вернулся муж.

- Тут твой зять Авломенарэ пришел, - сообщила утка.

- Он утверждает, будто Окиро не желает с ним больше спать.

- Ты пришел, зять? - обернулся зимородок к Авломенарэ.

- Пришел, тесть.

- Я сейчас отправлюсь купаться. Может быть, вместе пойдем?

- Конечно, - согласился Авломенарэ. На берегу зимородок спросил:

- Ты вроде бы говорил моей жене, что Окиро с тобой вместе спать не желает. Это что - правда?

- Чистая правда.

- Хм, однако хотелось бы самому посмотреть. Не сполоснешь ли головку своего члена?

Авломенарэ сделал, как ему было велено. По воде поплыла зола.

Зимородок решил, что это грязь, накопившаяся за крайней плотью, и удовлетворенно заметил:

- Да, действительно, ты давно не совокуплялся в женой.

- А ты, тесть, со своей уткой тоже не совокуплялся? - вдруг поинтересовался Авломенарэ.

- Я тоже - нет, - утвердительно кивнул зимородок.

- А покажи! Зимородок вымыл член, по воде поплыла грязь.

- Верно, и ты не совокуплялся, - подытожил Авломенарэ.

Мужчины вернулись в дом зимородка.

- Все верно, Окиро больше не любит мужа, - заявил хозяин.

И добавил:

- Сейчас приготовь рыбу - такую, чтоб повкусней. А из голов свари уху.

Утром зимородок снова обратился к жене:

- Возьми уху, что вчера приготовила, пойдем сейчас все вместе на берег. Наваром обмой Авломенарэ!

На берегу утка смочила рыбьим наваром рот гостю - рот изменил форму, сделался правильным. Смочила глаза - они тоже похорошели. Смочила нос, шею, все тело - урод превратился в красавца.

На следующее утро Авломенарэ возвратился к себе домой. Немного не доходя до деревни, он нарезал тростника, а затем направился к хижине, в которой хранились священные флейты. Односельчане при его виде останавливались: надо же так измениться! Мужчины окружили Авломенарэ, наперебой приглашая его играть в мяч. В этой игре делались ставки, проигравший лишался вещей, которые выставил.

Авломенарэ поставил свои древки для стрел и сразу же проиграл.

- Эй, - крикнул он матери, - дай мне какую-нибудь вещицу, чтобы я мог продолжать игру!

- Возьми мой браслет из хвоста броненосца, - вмешалась Окиро, протягивая мужу руку.

- Нет, - ответил тот, - я хочу взять материнскую вещь, вот хоть клубок ниток.

- Держи, у меня есть! - закричала Окиро. Однако Авломенарэ сделал вид, будто вовсе не слышит ее.

- Мама, принеси мне пиво поставить на кон!

- Да вот же пиво! - снова вмешалась жена.

Но муж не обращал на нее больше внимания.

Игра продолжалась до вечера, после чего все отправились на реку.

- И я с вами! - закричала Окиро.

- Нет, ты останешься здесь! - отрезал муж.

Ночью он повесил гамак над гамаком родителей. Когда Окиро забралась на гамак тещи и стала оттуда перебираться в гамак Авломенарэ, муж так пихнул ее ногой, что женщина свалилась на пол. Больше Авломснарэ с Окиро не знался.