Читаем Мифы и предания славян полностью

Культ вил и их связь с колодцами известны по болгарским источникам с XIII века. На территориях, близких к немецким землям, вилы описываются уже как умершие девушки, которые не могут упокоиться и способны причинить зло тем, кто их обидел при жизни.

В болгарской народной поэзии встречается упоминание о юдах – водяных вилах, отличающихся враждебным отношением к людям.

Водяной

Водяной (водяник, водяной дедушка, водяной шут, водовик) – дух, обитающий в воде, хозяин вод. Воплощение стихии воды как отрицательного и опасного начала.

Водяного представляли в виде голого обрюзглого старика, пучеглазого, с рыбьим хвостом. Он опутан тиной, имеет большую окладистую бороду (по некоторым источникам до пояса), зеленые усы. Мог обернуться крупной рыбой, бревном, утопленником, ребенком или лошадью, ягненком, собакой, селезнем, лебедем и стариком.

Кроме того, выступает в облике мужчины с отдельными чертами животного (лапы вместо рук, рога на голове) или безобразного старика, опутанного тиной, с большой бородой и зелеными усами. С левой ягодицы водяного постоянно капает вода.

Водяному приписывают то же значение, что и домовому. Это доказывает пословица – «Дедушка водяной, начальник над водой». Ему также приписывают власть над русалками и прочими водяными жителями, которые поэтому не составляют самобытного божества.

Особой силой наделялись родниковые водяные, ведь родники, по преданиям, возникли от удара молнии Перуна – самого сильного божества. Такие ключи назывались «гремячими», и это сохранилось в названии многих источников.

Из воды водяной выходит редко; его любимым местом являются речные омуты, да притом около водяных мельниц. Любит ночевать под мельничным колесом, где струя воды вымывает глубокие омуты. По ночам он, случается, вылезает на берег и чешет волосы, то же может делать и его супруга, безобразная водяниха (водяница).

Водяниху отчасти напоминает русалка, образ которой, впрочем, весьма варьируется по регионам. В значительной части северных районов вовсе не знают такого образа, а если знают, то представляют ее старой безобразной женщиной с отвислыми грудями, напоминающей лихачиху и не связанной с водной стихией. Более известный нам тип речной или лесной красавицы, чешущей волосы, чарующей мужчин и губящей девиц, распространен в Южной и Центральной России, а также на Украине.

Иван Билибин. Василиса Премудрая и морской царь

Водяному приносили жертвы самого разного рода – от животных (например, черной свиньи или ворованной лошади) до табака, который поморы на Русском Севере бросали в воду с бранью: староверы считали, что «табак и ругань как порождение „нечистого“ должны были служить угодным ему подношением». Поморы, кстати, верили, что и в море живет враждебный человеку дух – «морской сотан», мешающий промыслу и губящий рыбаков. Водяной, как леший, женолюбив и вообще склонен похищать людей, которые навсегда остаются в его подводных хрустальных чертогах.

Водяной пасет на дне рек и озер стада своих коров – сомов, карпов, лещей и прочей рыбы. Вообще-то он добрый, но иногда любит водяной побаловаться: затащить на дно какого-нибудь зазевавшегося человека, чтобы он его развлекал. Утопленники, кстати, тоже ходят в услужении у водяного.

Водяные утаскивали людей себе на дно, пугали и топили купающихся. Эти поверья о водяных сопоставимы с легендой о морском (водяном, поддонном) царе, отразившейся в русских былинах о Садко. В волшебных сказках водяной схватывает свою жертву, когда она пьет из ручья или колодца, требует у захваченного царя или купца сына в залог и т. п.

Иван Билибин. Водяной.

Водяной часто пытается перевернуть, затопить лодку с людьми. Об этом говорится в севернорусском «Житии Иова Ущельского» (XVII в.): «Ехали через Мезень-реку в лодке Фока с братьями, Петровы дети, на пашню свою и переправляли лошадь, и выехали до половины реки, и нашел на них дух нечистый, водный и начал лошадь топить. Они же лошадь держали, а нечистый дух въяве ходил волнами, как большая рыба, и нападал на лошадь и за лодку хватал, потопить хотя. Они же веслами его отогнали…»

По словам С. Максимова, кровоподтеки, раны и царапины, замечаемые на телах вынутых из воды утопленников служат наглядным свидетельством, что эти несчастные побывали в лапах водяного. Трупы людей он возвращает не всегда, руководясь личными капризами и соображениями, но трупы животных почти всегда оставляет для семейного продовольствия.

Хорошо осведомленные люди не едят раков и голых рыб (налимов и угрей), так как это любимые блюда на столе водяного, а также и сомовину за то, что на сомах, вместо лошади, ездят под водой водяные.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология