Мифы и предания папуасов маринд-аним

В связи с этом закономерно возникает вопрос о взаимоотношении мифов маринд-аним со сказкой. Сразу же надо отметить, что сказок, волшебных, животных и др., в привычном для нас смысле слова у маринд не зафиксировано, и это вполне закономерно: там, где в полной мере живут мифы, классическая сказка еще не определилась. Как показано фольклористикой на материалах разных народов, собственно сказка как бы вырастает из мифа, формируется через трансформацию, переосмысление, отрицание мифологических повествований. Складывание сказки происходит через размывание и постепенное преодоление таких важнейших признаков мифа, как вера коллектива в его сакральное значение, в его «историчность», как социально регулирующая и объясняющая функции, практическая направленность, включенность в ритуально-обрядовые комплексы. В сказках на первый план выступает собственно художественное начало, специфически-образное выражение чаяний и стремлений народа. Сказочный герой перестает быть носителем родовых, коллективных представлений и интересов, первопредком, культурным героем и т. д. Наконец, в самой структуре волшебные сказки явственно отличаются от мифов, строятся по своим сюжетно-композиционным моделям. Можно заметить, что в мифах маринд-аним уже наличествуют элементы сказочности — в сюжетике, в образах персонажей, в некоторых коллизиях. С другой стороны, в них есть и элементы героического эпоса: как известно, этот вид народной поэзии также возникает в недрах мифологической героики. Сопоставление с мировым фольклором позволяет выявить в мифах маринд-аним множество разнообразных сказочных и эпических параллелей. Таков уже упоминавшийся мотив принесения героя-младенца водой («Канхар»). Таковы тема суженой или суженого — героев, предназначенных друг другу, — и связанные с нею мотивы поисков суженой, борьбы за нее, похищения ее соперниками, сопротивления ее «незаконным» претендентам.

Одна из повторяющихся тем мифов — «чудесный супруг» — хорошо знакома и европейским сказкам. Мифы маринд-аним ведут нас к типологическим истокам этой темы: чудесный супруг здесь — персонаж из «чужого» мира дем, и брак с ним приносит беду. Преображение его, появление в виде животного, птицы или в облике прекрасного юноши здесь объясняется природой дем. Сказочный финист — ясный сокол ведет свою родословную от героев этого типа, но решительно противостоит им: смысл сказок такого типа — в торжестве человеческого начала, в возвращении человеческой природы жертвам колдовства и т. д. В мифах маринд-аним встречается и классическая для мирового фольклора тема инцеста, чаще — брата и сестры, реже — сына и матери. В соответствии с широко распространенной мифологической концепцией, брак брата и сестры кладет начало данному этническому коллективу. Иногда это могут быть сиамские близнецы.

У маринд-аним мы находим мотив, позволяющий генетически объяснить распространенную в сказках многих народов коллизию — подмену новорожденных младенцев животными: героини мифов производят на свет сначала зверей и птиц и лишь позднее — настоящих детей, и для мира дем это вполне естественно.