Мифы и правда о Сталине

Впоследствии это высказывание Сталина использовали в качестве доказательства его «великорусского шовинизма». Вероятно, аналогичные обвинения могли быть сделаны сразу после прочтения этой статьи людьми из «районов мелкого производства». (В то время даже Ленина обвиняли в том, что он изменяет принципам пролетарского интернационализма и готов «устроить Россию… по-мужицки, по-солдатски», как это сделал Д.В.Рязанов (Гольдендах) на VII съезде партии). Прямое обвинение Сталина в «великодержавном шовинизме» было выдвинуто Лениным в его адрес в работе «К вопросу о национальностях или об «автономизации»». Обвинения Сталина в «националистическом уклоне» усилились после того, как он выдвинул лозунг о «построении социализма в одной стране». Эти нападки были особенно резки со стороны оппозиции, выступающей под лозунгом приоритета «мировой револоюции». Поскольку такие ярлыки использовались против всех, кто хотя бы мало-мальски сдерживал господствующие национал-нигилистические и космополитические установки, то для таких обвинений в адрес Сталина были основания…

Лазарь Каганович с метростроевцами

В своей книге «Преданная революция», написанной в 1937 г., Троцкий перечислял многочисленные примеры сталинской «измены» революционному делу в пользу «великорусского шовинизма». Апологет мировой революции не мог, например, простить Сталину, что теперь школьники воспитываются в духе уважения к армии Суворова, которую Троцкий называл «армией феодальных рабов». Троцкий видел проявления «национал-консерватизма» в принятых Сталиным мерах по укреплению семьи, которая для «революционера» осталась «архаическим, затхлым, прогнившим институтом». И через полвека после убийства Троцкого его обвинения в адрес Сталина продолжали и продолжают повторять…

Видимо, еще до того, как Сталин стал реализовывать свою «шовинистическую» и «консервативную» программу, к нему сложилось настороженное отношение со стороны его коллег по партийному руководству. Возможно, еще задолго до прекращения Сталиным похода против русской литературы и православной церкви, возникали подозрения в наличии у него «великорусского шовинизма». Тем более, что Сталин в личном общении не скрывал своего возмущения особенно вопиющими случаями оскорбления чувств русского народа. Так, уже в 1930 г. Сталин в личном письме Демьяну Бедному сурово обрушился на последнего за умаление им ценности России и русской культуры, заявив, что тот, «запутавшись между скучнейшими цитатами из сочинений Карамзина и не менее скучными изречениями из «Домостроя», стал провозглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения… что «лень» и стремление «сидеть на печке» является чуть ли не национальной чертой русских».

Вероятно, настороженность вызывало и религиозное образование Сталина, и его отношение к антирелигиозной литературе, которую он иначе, как «макулатурой» не называл. Позже Д.Волкогонов увидел в семинарском прошлом Сталина истоки его политического мышления, утверждая: «То, что ярко выраженный догматизм интеллекта (Сталина) имел своими истоками религию, представляется весьма вероятным». Подобные замечания высказывал Троцкий еще в 20-х гг. Кроме того, не исключено, что в партийных верхах была известна версия о том, что Сталин был агентом царской охранки, и она использовалась для дискредитации Сталина и «доказательства» его «шовинизма».

Возможно, что если бы Сталин был снят с поста генсека, то он был бы в очередной раз оттеснен новыми «вождями». Однако вряд ли Сталин прекратил бы борьбу, которая была для него не только вопросом личной жизни. Сталин исходил из того, что партия сможет удержаться у власти только в том случае, если она будет выражать настроения, взгляды большинства народа – прежде всего русских трудящихся людей. Считая себя выразителем интересов этого большинства, он стал инициатором так называемого «ленинского призыва» в партию, в результате которого в составе ВКП(б) доля русского «пролетариата» возросла, а доля «мелкобуржуазных элементов» уменьшилась. Те силы, которые были для него главным противником интересов русского «пролетариата» в 1907 г., оставались для него главным противником и до конца жизни.