Мифы и личностные изменения. Путь к блаженству

Человек должен принести в жертву многоценное создание с закрученными клыками до того, как умрет; если все пойдет по плану, он получает силу этой свиньи. А если он умрет до того, как принес эту жертву, никто другой не посмеет совершить обряд, кроме, разве что, владельца точно такой же свиньи с таким же количеством закрученных клыков. Иначе его духовная сила не смогла бы выдержать соприкосновения с освобожденной энергией принесенной в жертву свиньи.

И вот человек умер. Он отправляется в потусторонний мир, наделенный мистической силой своей свиньи, и встречает стражницу потустороннего мира. Она рисует ему лабиринт, по которому он должен войти в загробный мир, а затем тут же стирает половину этого чертежа. Умерший должен суметь дорисовать его снова, чему он научился в своем тайном обществе. А потом он дарит дух принесенной в жертву свиньи этому духу в качестве угощения и отправляется в царство огненного танца, в вулкан посмертья.

Это может показаться очень примитивным и далеким от нас. А вы знаете, как умер Будда? Этого многие не знают. Он умер, отведав свинины. Кузнец по имени Кунда пригласил Будду на трапезу, когда тому было восемьдесят два года. Будда явился на угощение со своими учениками, и кузнец подал им сочную, вкусную свинину со множеством овощей. И Будда, посмотрев на пищу, сказал: «Лишь тот, кто достиг нирваны, обладает силой, чтобы вкусить этой свинины. Я буду есть ее. Моим ученикам подавать ее не следует, а что останется, надо закопать в землю». Вот вам и развитие мифологического мотива.

Многие великие боги были убиты свиньями или людьми, связанными со свиньями. Брат Осириса Сет охотился на кабана, повстречал Осириса и убил его. Адониса убил кабан. В Ирландии кельтский герой Диармид погиб в схватке с кабаном, который тоже при этом погиб от его рук. В Полинезии одно из главных божеств — Камапуа, юный повелитель свиней, возлюбленный богини вулкана госпожи Пеле.

Эти верования в разных вариациях бытуют на пространстве от Ирландии до границ тропического мира — миф, который утверждает победу духовной силы и выступает в качестве суррогата смерти. В каждой из этих культур присутствует каннибализм — реальный или символический: высшую власть можно приобрести, только убив и присвоив себе силу убитого. Hic est corpus теит[22].

Эти ритуалы — танец бизонов с одной стороны, убийство совокупляющейся пары и общество свиней с другой — представляют собой два диаметрально противоположных взгляда на мир. Взгляд жителей тропического мира, где господствует представление о том, что жизнь питается смертью, глубже и трагичнее. Мировоззрение охотников по сравнению с ним кажется мальчишески-простым и беззаботным: ничего нового не происходит, мы приходим и уходим, все движется своим чередом.

Поскольку первые великие цивилизации мира возникли в жарких плодородных местах на юго-востоке Азии и были земледельческими, они воплощали образы жизни, возникшей из смерти. Отголоски этого мифа прослеживаются, например, в христианской традиции: из смерти Христа возникает наша вечная жизнь, в этом весь смысл образа Распятия. Вы находите его даже раньше, чем возникли мифы об Осирисе, Аттисе, Адонисе и Дионисе²⁷. Элевсинские таинства воссоздавали этот миф. В такой устойчивости есть что-то, заставляющее подумать о связи этого мотива с самой сутью жизни. Никакой абсолютной истины о том, что такое жизнь, просто инсайт; игра, в которую может играть человек. Но мировоззрение человека — если он проживает жизнь, играя в «жизнь-из-смерти, — коренным образом отличается от жизни охотника.

Именно в зоне земледелия в эпоху неолита возникают первые постоянные поселения, давшие впоследствии начало более высокоразвитым цивилизациям. С течением лет ритуалы жертвоприношения, которые воплощают мир в такой бесчеловечной и отталкивающей физической форме, все больше сублимируются. Проходят столетия, эти ритуалы становятся более мистическими и символичными; пища, которую вкушают участники, — не просто еда в физическом смысле этого слова, но пища духовная. Этот символизм присутствует в буддистских, индуистских и христианских ритуалах, он трансформировался из первоосновы, общей для всего человечества.

Около девятого тысячелетия до нашей эры эти общества начинают развиваться, основываясь на земледелии и скотоводстве. Вдруг оказывается, что племя больше не охотится за пищей, племя культивирует ее.

Как уже было сказано, в ранних обществах охотников все взрослые были равны и обладали одинаковым статусом: сообща они полностью контролировали культуру.