Мифы древней Скандинавии

У Одина есть священный престол Хлидскьяльв; это название означает то ли отверзающуюся скалу или утес, то ли сторожевую башню, но главное, что с него видны все миры. Значит, этот престол сродни мировому дереву. В мифах многих народов в центре мира располагалось не космическое дерево, а гора, скала или камень, вроде античного омфала — «пупа земли». Памятные камни с острова Готланд с изображениями светил, мирового древа и самой Вальхаллы были такой «моделью» космоса. Гора Одина — распространенное название урочищ у германцев, там некогда существовали святилища бога. Вальхалла, Асгард и Мидгард — Срединный мир в целом — оказываются взаимосвязанными и даже отчасти совпадающими в мифологическом пространстве, центр которого — мировое древо. Так, слово «хейм» означает мир в целом (хеймскрингла — земной круг), отдельную страну или область мира (Альвхейм, Ванахейм, Нифльхейм) и просто дом.

С настоящим мировым деревом связан в Вальхалле нескончаемый источник меда для дружин эйнхериев, текущий из вымени козы Хейдрун. Но воинам нужно и мясо: повар Андхримнир готовит им мясо чудесного вепря Сэхримнира в котле Эльдхримнире — съеденный вечером, к утру вепрь опять цел.

Сам Один, сидящий на высоком престоле за пиршественным столом, пьет только вино и не притрагивается к еде — он бросает ее двум волкам, что вместо псов лежат у его ног. Гери и Фреки — Жадный и Прожорливый — именуются волки. На плечах у бога сидят два ворона — Хугин и Мунин — Думающий и Помнящий. Один отправляет их летать над миром — они приносят ему все вести и нашептывают их на ухо своему хозяину. Волки и вороны — животные бога смерти и на поле боя: они питаются трупами. Но другой гигантский волк висит на западной стене Вальхаллы; это Фенрир, скованный волшебной цепью, — ему суждено поглотить самого Одина в конце времен.

Это постоянное напоминание заставляет Одина своим единственным глазом пристально всматриваться во все миры — благо его престол высится у самого мирового древа, откуда должно быть видно все на свете. Но ему мало этого взгляда и мало того, что доносят вещие вороны Хугин и Мунин, — он сам странствует по всем мирам, для чего ему и нужен восьминогий конь Слейпнир. Один должен знать заранее о приближении Судьбы богов.

Один в Хель. Прорицание вёльвы

Знаки, свидетельствующие о приближении конца света, становились для асов все зловещее. В Мерзебургском заклинании конь Бальдра спотыкается, и все боги стремятся залечить его — устранить знак беды. В «Старшей Эдде» Бальдра, прекрасного и чуждого злодеяний сына Одина и Фригг, мучают тревожные сны, они не дают покоя асам и асиньям, они предвещают смерть бога, и эта смерть предшествует концу света. В особой песни «Сны Бальдра» рассказывается, как боги собираются на тинг, чтобы разгадать вещие сны. В поисках разгадки Один отправляется к вёльве — давно умершей провидице; он седлает Слейпнира и едет вниз, в преисподнюю Нифльхель, царство богини Хель, где должны томиться все, кто не пал в битве и не стал избранным героем Одина. Ворота Хель сторожил чудовищный пес с грудью, обрызганной кровью трупов, но он не мог остановить Отца колдовства. Тот помчался дальше, к востоку от ворот, туда, где была могила вёльвы. Заклинаниями бог поднял провидицу из могилы; она назвала свое пробуждение «нелегким путем», ибо давно уже мертва, и спросила, что за неведомый воин принудил ее проделать этот путь.

Один знает, что нельзя называть своего подлинного имени, и именуется Вегтамом, «Привычным к пути»; и это не был обман, ведь Один действительно был богом-странником. Он предлагает вёльве обменяться новостями: сам расскажет ей о мире живых, от нее же узнает о том, что происходит в Хель — для кого в жилище богини смерти скамьи устланы кольчугами, а пол усыпан золотом?

Ответ провидицы страшен для бога: в загробном мире мед уже сварен для Бальдра и накрыт щитом — Хель ждет мертвого бога. Больше она ничего не скажет.

Но Один имеет власть спрашивать (в первой песни «Эдды» «Прорицание вёльвы» он подкрепляет это право подарками — ожерельями и кольцами) и поднимать из могилы мертвецов. Бог заставляет вёльву рассказать о том, кто будет убийцей Бальдра и кто отмстит за сына: без мести за родича скандинавы не мыслили жизни. Наконец, Один задает последний вопрос: какие девы будут оплакивать Бальдра, подбрасывая к небу края покрывал?

Ответ вёльвы неожидан для читателя: «Ты не Вегтам, ты, верно, сам Один!» Почему вместо ответа, вёльва вдруг раскрывает «псевдоним» бога?