Мифы древней Скандинавии

Нам уже знакомы мифы о героях в волчьих шкурах: это были берсерки, превращавшиеся в кровожадных зверей на поле боя. Боевые дружины в поэзии скандинавов именовались волчьими стаями — в их боевой ярости действительно было нечто нечеловеческое, недаром их бог — неистовый Один, был богом волков. «Волками» назывались в обычном праве германских (и многих европейских) народов также преступники — изгои; вынашивающие месть Вёльсунги, носившие родовое «волчье» имя, были сродни этим изгоям, оказавшимся в лесу, вдали от человеческого жилья. Испытания, которые выпадали на долю юношам, попадавшим в таинственный лесной дом, хорошо известны по волшебным сказкам (вспомним избушку на курьих ножках): прошедшие испытание — воинскую инициацию — становились воинами. Волшебную сказку напоминает и начало песни о Вёлунде — как три брата встретили лебединых дев — валькирий в лесном доме.

Но вернемся к героям Вёльсунгам, обретшим человеческий облик. Настал час отмщения, и Вёльсунги тайно являются в дом к Сиггейру, где их ждет Сигню. Два младенца, сына Сиггейра, видят спрятавшихся в сенях воинов и предупреждают об этом отца. Сигню велит родичам убить предателей, и Синфьётли, не раздумывая, убивает единоутробных братьев. Но дружина Сиггейра побеждает Вёльсунгов числом, и конунг опять придумывает им страшную казнь. Он велит насыпать курган и поместить туда своих врагов, а между ними поставить каменную плиту, чтобы они умирали порознь. Но Сигню успевает бросить в курган охапку сена, и в ней Сигмунд обнаруживает свой меч. Вместе с Синфьётли они мечом распиливают плиту и разрывают курган.

Герои вновь идут к палатам Сиггейра, там все спят, не чуя опасности. Тогда Вёльсунги натаскали дров к палате и подожгли ее. Сиггейр успел спросить, кто поджег палату, и Сигмунд с торжеством отвечает, что это сделали Вёльсунги — не все они умерли. Он просит сестру выйти из огня и принять от него почести. Но героиня германского эпоса не приемлет легкого торжества. Сигню рассказывает брату, что это она под видом вёльвы родила от него Синфьётли. Она отдала все силы для мести за отца Вёльсунга и дальше жить не может. Сигню погибла в огне рядом с коварным мужем — так она выполнила завет Высокого: «Хвали жен на костре».

Сигмунд же вернул себе королевство, взял в жены Боргхильд и родил с ней двух сыновей — Хельги и Хамунда. Имя Хельги означало «Священный». Норны предрекли Хельги, что он будет славнейшим из конунгов; в «Первой песни о Хельги Убийце Хундинга» в «Старшей Эдде» говорится, что норны свили свои волшебные нити, и одна из них протянулась к северу, где будут владения Хельги. Возмужав, он возглавил дружину отца, и с ним был Синфьётли.

Свой первый подвиг — убийство конунга Хундинга — он совершил когда ему исполнилось лишь пятнадцать зим. Как истинный герой Одина, он не стал платить виры — откупа — за убийство, вступил в сражение с родней Хундинга и истребил его род. Тогда, сказано в «Первой песни о Хельги», закончился золотой век — «мир Фроди».

Когда конунг возвращался с поля битвы, он увидел в лесу дружину прекрасных дев, чьи доспехи были забрызганы кровью, а копья излучали сияние. То были валькирии, и впереди ехала Сигрун, дочь конунга Хёгни. Дружина победителей заслужила отдых, и Хельги позвал на пир валькирий. Но у Сигрун была другая забота: отец обещал ее в жены Хёдбродду, сыну конунга Гранмара, но дева презрительно относилась к нелюбимому жениху, как к кошачьему (ведьмовскому) отродью. Этот род имел дурную славу и у Вёльсунгов — ведь сыном Гранмара был и Старкад, которого Сигурд при встрече поименовал псоглавцем — собакой-человеком.

Хельги решил вступиться за деву — «варварскому» германскому эпосу не чужды были мотивы рыцарского романа. Его ладьи поплыли к землям Гранмара, и девы Одина берегли их от сетей богини Ран — морских волн.

Гудмунд, младший брат Хёдбродда, спрашивает кто ведет войско. Тут и начинается знаменитая перебранка, напоминающая мифологическую встречу Тора с глумливым Харбардом. Но там боги разошлись, здесь же герои готовились к битве, и победа в словесном поединке значила для них не мало.

Синфьётли отвечает за Хельги, подняв на мачту свой червленый щит, что вопрошающему следует, накормив свиней и псов (то есть исполнив постыдную рабскую работу), сообщить, что Хельги вызывает на бой Хёдбродда. Гудмунд не намерен стерпеть оскорбление, и напоминает Синфьётли, как тот был волком и глотал падаль, — а потом стал убийцей собственных братьев. Тут наступает черед оскорблений-проклятий, и Синфьётли оказывается достойным потомком Одина-Харбарда. Он говорит, что его соперник был колдуньей и злобной валькирией, что мечтала о его, Синфьётли, любви; он противен самому Одину, потому что из-за Гудмунда в облике валькирии ссорились эйнхерии; Синфьётли же породил с ним девять волков!

Гудмунд не задерживается с ответом: Синфьётли не мог быть отцом волков, потому что его самого оскопили дочери турсов (великанов), хоть он, пасынок Сиггейра, и был волком в лесу. Перебранку прекращает сам Хельги: героям подобает вест и битва, а не бросать слова на ветер.