Мифы Древней Греции

4. Другие следы архаической устной традиции можно найти у Эсхила, Софокла и Еврипида. Эгисфа убивают во время праздника в честь богини смерти Геры, когда он срезает миртовые ветви, причем, как и бык Миноса, он погибает от жертвенного топора. То, что на одежде, в которой Килисса спасла Ореста, «были вышиты дикие звери», а также то, что его воспитатель был пастухом с реки Танаос, напоминает известный сюжет о сыне царя, которого, завернутым в царские одеяния, оставляют «на горе» на милость диких зверей. Затем он попадает к пастухам, и в конце концов его узнают по одеждам, как это происходит в мифе о Гиппофое (см. 49.f). Тот факт, что Килисса жертвует своим сыном, чтобы спасти сына царя, свидетельствует о том, что миф принадлежит той эпохе в истории религии, когда ребенок, заменявший царя на жертвеннике, уже не принадлежал царскому роду.

5. Насколько можно верить основным сюжетным элементам, которые дошли до нас в пересказе аттических драматургов? Трудно поверить в то, что эринии случайно появляются в мифе, который, как и миф об Алкмеоне и Эрифиле (см. 107.d), вероятно, служил моральным предостережением сыну против малейшего непослушания, а тем более оскорбления матери словом или поступком, как трудно поверить и в то, что Орест убил Клитемнестру. В противном случае Гомер не преминул бы сообщить об этом и не называл бы его «богоподобным». Однако он сообщает лишь о том, что Орест убил Эгисфа и одновременно справил поминки и по нему, и по своей «преступнице матери» («Одиссея» III.306 и сл.). В Паросской хронике обвинение Ореста также не содержит упоминания о матереубийстве. Поэтому очень вероятно, что точнее всех в пересказе сюжета оказался Сервий, который пишет, что, убив Эгисфа, Орест передал Клитемнестру на суд афинских старейшин. Так же рекомендовал поступить Тиндарей в «Оресте» Еврипида (496 и сл.). Однако отказ выступить на стороне матери, как бы коварно она себя ни вела, по древним представлениям, был достаточным основанием для того, чтобы оказаться преследуемым эриниями.

6. Вероятно, этот миф, имевший широкое хождение, при возникновении семейных ссор, ставил хозяйку очага столь высоко, что жрецы Аполлона и Афины, рожденной Зевсом (и предавшей прежнюю религию), решили выступить против него. В их варианте мифа Орест уже не предает Клитемнестру суду, а собственноручно убивает ее, после чего его оправдывает самый уважаемый суд в Греции. Это происходит благодаря поддержке Зевса и личному вмешательству Аполлона, который в другом случае подстрекал Алкмеона на убийство его матери Эрифилы, совершившей предательство. Жрецы хотели раз и навсегда покончить с религиозной аксиомой, в соответствии с которой материнство ставилось выше, чем отцовство.

7. В измененном варианте мифа эндогамия и патрилинейная система родства воспринимались как нечто само собой разумеющееся, а эринии потеряли свое былое значение. Электра (чье имя «янтарь» свидетельствует о ее принадлежности к патернальному культу гиперборейского Аполлона) выгодно отличается от Хрисофемиды, имя которой напоминает о том, что древнее понимание матриархальных законов было все еще живо повсюду в Греции, и чье «послушание» матери все еще воспринималось как благочестие. Электра, напротив, всем своим существом была на стороне отца, как и Афина, Зевсом рожденная. Более того, эринии всегда выступали только на стороне матери, поэтому Эсхил грешит против правды, когда говорит о вмешательстве эриний в отмщение отцовской крови («Хоэфоры» 283—284). Угроза Аполлона наслать на Ореста проказу, если тот не убьет свою мать, звучала очень смело: до этого считалось, что насылать и лечить проказу было монопольным правом Белой богини Лепреи, или Альфито («Белая богиня», гл. 24). В результате не все эринии признали решение Аполлона, которое тот объявил через Дельфийского оракула, а Еврипид потрафил женской аудитории, позволив Диоскурам заметить, что решения Аполлона никогда не отличались мудростью («Электра» 1246).

8. Различные вариации в сцене узнавания Ореста Электрой, а также в том, каким образом Орест замышляет убить Эгисфа и Клитемнестру, интересны лишь в том смысле, что доказывают свободу, с какой драматурги классической эпохи обращались с традицией. Они просто создавали свой вариант древнего мифа, причем и Софокл, и Еврипид пытались улучшить Эсхила, который впервые обратился к этому мифу, и сделать действие более правдоподобным.

114. Суд над Орестом

Микенцы, поддержавшие Ореста в его неслыханном поступке, не позволили захоронить тела Клитемнестры и Эгисфа в черте города, а только за городской стеной¹. Той же ночью Орест и Пилад остались сторожить могилу Клитемнестры, чтобы никто не посмел ограбить ее. Однако, когда они стояли на страже, перед ними появились змееволосые, собакоголовые эринии с крыльями, как у летучих мышей, и громко щелкающими кнутами. Обезумев от их яростных нападок, от которых не спасал и роговой лук Аполлона, Орест пал без чувств на ложе и оставался на нем с закутанной в плащ головой в течение шести дней, не принимая еды и не умываясь.