g. Поход привел их в Немею, где царем был Ликург. Когда войско испросило разрешения Ликурга пользоваться в его стране водой, тот согласился, а его рабыня по имени Гипсипила отвела всех к ближайшему ручью. Гипсипила была дочерью лемносского царя, но, когда женщины Лемноса поклялись перебить всех мужчин в отместку за нанесенную ими обиду, она спасла жизнь своего отца Фоанта. За это островитянки продали ее в рабство, и сейчас она была кормилицей сына Ликурга по имени Офельт. На какое-то мгновение она оставила мальчика без присмотра, пока показывала, где аргивское войско может напиться, но этого времени оказалось достаточно для того, чтобы змей обвился вокруг ног мальчика и нанес смертельный укус. Шедший от ручья Адраст и его люди смогли только убить змея и предать тело мальчика земле.
h. Когда Амфиарай предупредил их, что это плохое предзнаменование, воины учредили Немейские игры в честь погибшего мальчика и назвали его Архемор, что значит «начинатель рока». Каждый из семи героев получил удовлетворение, выиграв по одному из семи видов соревнования. Судьи на Немейских играх (которые стали проводиться раз в три года) с тех пор носят темные одежды в знак траура по Офельту, а в венок победителя вплетается зелень символизировавшей несчастье петрушки4.
i. Прибыв в Киферон, Адраст отправил Тидея в качестве своего посла к фиванцам с требованием, чтобы Этеокл отрекся от престола в пользу Полиника. Получив отказ, Тидей стал вызывать всех фиванских вождей поочередно на поединок и каждый раз выходил победителем. Скоро уже никто из фиванцев не осмелился принять его вызов. Аргивяне подошли к городским стенам, и каждый из героев расположился у одних из семи городских ворот.
j. Ясновидец Тиресий, к которому обратился Этеокл, предсказал, что фиванцы смогут победить лишь в том случае, если кто-нибудь из принцев царского дома сам принесет себя в жертву Аресу. Узнав об этом, Менекей, сын Креонта, лишил себя жизни у городских ворот, поступив так же, как его тезка и дядя, бросившийся ради спасения города со стены. Предсказание Тиресия сбылось: в завязавшейся схватке фиванцы потерпели поражение и отступили в город, но стоило только Капанею приставить к стене лестницу и начать по ней взбираться, как Зевс поразил его перуном. При виде этого фиванцы воспряли духом, совершили отчаянную вылазку и убили еще троих из семи героев, причем один из нападавших, по имени Меланипп, ранил Тидея в живот. Питавшая к Тидею слабость Афина, увидев его полумертвым, поспешила к Зевсу и выпросила у него живительный эликсир, который бы смог поставить Тидея на ноги. Но Амфиарай, испытывавший к Тидею неприязнь за то, что из-за него аргивяне стали участниками этой войны, быстро сообразил, что надо делать, подбежал к Меланиппу и отрубил ему голову. «Я отомстил! — вскричал он, протягивая голову умирающему Тидею. — Расколи его череп и проглоти мозги!» Тидей так и сделал, и прибывшая в этот момент Афина, увидев ярость и кровожадность Тидея, вылила эликсир и с отвращением удалилась.
k. К этому времени из семи героев в живых остались только Полиник, Амфиарай и Адраст, причем Полиник, чтобы прекратить резню, предложил решить единоборством, кому — ему или Этеоклу — будет принадлежать власть над Фивами. Этеокл принял вызов, и в последовавшей затем жестокой схватке оба воина нанесли друг другу смертельные раны. После этого фиванское войско возглавил Креонт и изгнал растерявшихся аргивян. Амфиарай бежал в колеснице с поля боя вдоль берега реки Исмен, когда какой-то фиванец, преследовавший его, чуть не поразил его копьем между лопаток, но вмешался Зевс: земля от его перуна разверзлась, и Амфиарай провалился туда вместе с колесницей. Теперь он правит мертвыми. Его возничий Батон[187] последовал за ним5.
l. Видя, что битва проиграна, Адраст сел верхом на своего крылатого коня Ариона и бежал. Позднее, когда он узнал, что Креонт не дал похоронить своих мертвых врагов, то отправился в Афины и убедил Тесея пойти в поход против Фив, чтобы наказать Креонта за его нечестивость. В результате неожиданного нападения Тесей взял город, заключил Креонта в темницу, а тела погибших передал их родственникам, которые устроили большой погребальный костер. Эвадна, жена Капанея, видя, что тело ее мужа стало священным, так как убил его сам громовержец, не захотела расстаться с ним. Поскольку обычай требовал, чтобы пораженных молнией людей хоронили отдельно в огороженной могиле, она бросилась в общий костер и сгорела заживо6.
