Мифриловый крест

— Думаешь, это так просто? Ты когда-нибудь пробовал колдовать? Шерхан, кстати, наверняка уже убит.

— У нас в мире колдовство не действует.

— Значит, не пробовал. Нет, Сергей, тигра мне сейчас не создать. Надо готовиться, по меньшей мере, две недели, а потом слово теряет силу на пару месяцев. Нет, у нас нет времени.

— Да уж. А куда уходить будем?

— Даже не знаю… На нас откроется такая охота… Может, тебе лучше сдаться? Только не в разбойный приказ, а самому митрополиту.

— Думаешь, это имеет смысл?

— Попробовать можно, Филарет пока в вероломстве не замечен, с ним можно договориться. Только как?

— Пробраться в Москву…

— Как? Дорожная стража…

— С двумя автоматами мы прорвемся через любой блокпост.

— Блокпост? Оригинальное выражение. Блокпост. Да, это красивее звучит, чем кордон. А что, можно попробовать. Только что будет с моими людьми?

— Пусть прячутся в лесах, вряд ли их переловят уже завтра.

— Завтра нет, а через неделю… Эх, лучше было бы попробовать договориться с этими монахами! Твой крест ничего не чувствует?

— Сейчас посмотрю… нет, ничего.

— Я тоже ничего не чувствую, видать, далеко убежали. Нет, переговоры не получатся, они слишком напуганы. Да, придется ехать в Москву, другого пути я не вижу. Иван, по-твоему — муж достойный?

— Я знаю его только пять дней. Пока ничего дурного не сделал.

— Я знаю его два года. По-моему, достойный муж.

— Тогда зачем спрашиваешь?

— Так, уточнить. Значит, ватагу оставляем на Ивана и прорываемся в Москву. Выступаем завтра на рассвете. Надо спешить, а то как бы снова снег не повалил…

— Повалит — твои люди уйдут от погони. Следы-то исчезнут.

— Если только митрополит на оборотней не расщедрится. Оборотни и через неделю запах человечий учуют. Под аршином снега. Да не кручинься ты! Чему быть, тому не миновать, положимся на волю божью. Ты, это… может, какое оружие нашим оставишь?

— Оружие, говоришь… два автомата — нам, к подствольникам только три гранаты осталось, пистолеты нам тоже пригодятся, хотя Стечкин…

— Какой еще Стечкин?

— У Усмана был пистолет системы Стечкина, очень хороший, но трудный в обращении — тяжелый и отдача сильная. Нет, он достанется тебе. Вряд ли ты сможешь попасть из него в цель, но хотя бы напугаешь противника. А что еще у нас осталось? Четыре ручные гранаты… одну можно оставить… нет, никакой пользы от нее не будет, только врага раздразнит. К тому же кидать ее нужно умеючи, а то сам себя осколками и посечешь.

— Понятно… Ладно, пусть молятся. Значит, что мне достается? Автомат и Стечкин?

— Да.

— Научишь меня обращаться с этим добром?

— Постараюсь. Только патроны тратить нельзя, их слишком мало.

— Патроны?

— Ну да, патроны. Порох и пуля в одном флаконе.

— Флаконе? А, понял! Этот рожок на автомате…

— Да, в нем патроны. Там внизу пружина, она подает патроны в ствол по одному.

— Гениально! Ты быстро нажимаешь на спусковой крючок и они по одному выстреливаются… а как курок взводится?

— Автоматически, там сверху от ствола специальная трубка с поршнем, в нее отводится часть пороховых газов. И нет нужды быстро нажимать на спусковой крючок, ты просто нажимаешь его и не отпускаешь.

— Здорово придумано! У вас все пищали такие?

— Не все. Есть еще карабины для охоты, снайперские винтовки для егерей, если по-вашему, пулеметы еще есть, это вроде автомата, только больше и тяжелее, чтобы стрелять с упора.

— Ты умеешь делать оружие?

— Я солдат, а не оружейник.

— Ничего, покажем автомат московским мастерам, они разберутся.

— Не думаю, что у вас умеют варить сталь надлежащего качества.

— Да? А если… нет, ствол разорвет. Ничего, мастера все равно что-нибудь придумают. В ремесленных делах самое главное — понять идею, а если знаешь, что что-то в принципе возможно, все остальное — вопрос времени. Пусть оружейники не смогут сделать такой же хороший автомат, как у тебя, но какой-то они сделают автомат, а даже какой-то автомат гораздо лучше, чем обычная пищаль.

— А откуда они возьмут бездымный порох?

— Возьмут обычный.

— Он слабее.

— Положат больше.

— А капсюль?

— А это еще что такое?

— Кристаллик на дне гильзы с порохом. Дает искру при прокалывании.

— Мастера на то и мастера, чтобы что-нибудь придумать. Нет, ну не идиотство ли — у тебя в руках оружие, способное изменить судьбу мира, а мы спасаем собственные шкуры только из-за того, что у судейских дьяков не хватило мозгов понять, с чем они столкнулись. Непонятное проще всего истреблять, так почти всегда и происходит, только ничего хорошего из этого обычно не получается.

— Кончай философию. Пойдем, перекусим, а потом я хотел бы дочитать, что случилось в вашем мире после Жанны д'Арк.

19