Мифриловый крест

Лестница изрыгнула очередную порцию проклятий и где-то вдалеке гулко затопали сапоги. Кто-то спешил на помощь.

- Чип и Дейл, - пробормотал я и засмеялся.

А потом подумал "а что мне терять, собственно?" и запел.

Я начал петь "Дальше действовать будем мы", но не успел еще допеть первый куплет, как за второй решеткой появилось подкрепление в лице двух монахов, на этот раз, видимо, для разнообразия, одетых в серые рясы. Скудное освещение не позволяло разглядеть их лица.

- Семка, господи тебя накажи! Чего свистишь? - рыкнул один из монахов голосом терминатора.

Семка выронил свисток и начал объяснять заплетающимся голосом:

- Ваше преподобие… чернокнижник… не губите…

При слове "чернокнижник" монах поднял голову и увидел меня. Коротким жестом он оборвал Семкино словоизвержение и воцарилась полная тишина. Несколько секунд я чувствовал на себе мрачный взгляд этого неподвижного серого изваяния, потом изваяние заговорило:

- Ты действительно чернокнижник?

- Никак нет, ваше преподобие, - ответил я и лучезарно улыбнулся.

- Как ты здесь оказался?

- Его отец Афанасий… - начал объяснять Семка, но серый силуэт цыкнул на него и Семка умолк.

- Затрудняюсь сказать, - сообщил я и улыбнулся еще раз.

- Ты мне глазки не строй! - рявкнул серый. - Отвечай быстро, внятно и по делу.

Я состроил серьезное выражение лица, я представил себе, что передо мной стоит не загадочный серый монах, а подполковник Сухостоев, бывший мой замкомполка по строевой. Стоило мне только подумать об этом, как сработал рефлекс, вбитый двумя годами муштры, я выпрямился и застыл по стойке "смирно". Серый удовлетворенно крякнул.

- То-то же, - пробурчал он. - Две недели по двести поклонов в день. И еще пять нарядов вне очереди. А когда протрезвеешь, зайдешь к отцу Иоанну на покаяние, я прослежу. И чтобы молитвы не орал больше! Здесь тебе не лавра какая-нибудь! Беда с этими учеными…

- Ваше преподобие! - пискнул Семка. - Разрешите обратиться!

- Не разрешаю, - отрезало ваше преподобие и серые силуэты стали таять в полумраке, удаляясь.

- Но это же чернокнижник! - завопил Семка, проигнорировав запрет начальника. - Его красные братья в спячке принесли, а он ожил и на нем ряса отца Афанасия!

Серая гора снова явилась из сумрака.

- Это правда? - спросило преподобие.

- Никак нет, - ответил я, - я не чернокнижник. Я только подозреваюсь в чернокнижничестве.

- Издеваешься? - догадался серый. - Где ученый?

- Там, - я показал рукой назад.

- Отойди от решетки, - приказал серый.

Я отошел.

- Дальше!

Я сделал еще шаг назад.

Силуэт монаха совершил неясное шевеление, дальняя решетка поднялась и на освещенной части сцены появились два новых персонажа.

Серый монах был воистину огромен, больше всего он был похож на Арнольда Шварцнеггера в роли Конана-варвара, только еще больше и страшнее. И еще, в отличие от Конана, его большие серые глаза светились какой-то неясной внутренней силой, напомнившей мне Коннора Макклауда. Наверное, таким же был взгляд Сталина.

Второй монах выглядел сильно уменьшенным подобием Микки Рурка в фильме про ирландских террористов. Молодой, симпатичный, но какой-то совсем не мужественный, тем не менее, он выглядел опасным. Так опасна гремучая змея или мелкая собачка, натренированная по схеме "укуси и отскочи".

Оба персонажа вошли в пространство между решетками, большой монах пошевелил губами и задняя решетка опустилась, острые пики, которыми увенчивались нижние концы вертикальных прутьев, вошли в углубления в полу и решетка снова стала несокрушимой стеной, отделяющей тамбур от остального здания. Похоже, что эта решетка управляется магией. А значит, чтобы выбраться отсюда, нужно подобрать заклинание… нет, мне отсюда точно не выбраться.

Большой монах хмуро посмотрел на меня исподлобья и зашептал что-то неразборчивое. Крест отметил, что творимая волшба вредоносна и направлена на меня, но недостаточно сильна, чтобы крест не смог ее нейтрализовать. Я поинтересовался, что это за волшба, но крест сообщил, что этот вопрос выходит за рамки его компетенции.

"А ведь это выход", - подумал я и медленно опустился на четвереньки, состроив обиженное лицо. Далее я представил себе, что я - Рэмбо, которого пытают враги и скорчил несколько соответствующих гримас, после чего расслабленно улегся на пол.

- Он притворяется, - сообщил маленький монах мягким и мелодичным тенором.

Воцарилось напряженное молчание. Потом большой спросил:

- Ты уверен?

- Уверен.

- Попробуй ты.

Неразборчивый шепот. Голос маленького:

- Нет, ничего не получается. На него не действует слово.

- Темный святой? - саркастически усмехнулся большой.

- Надеюсь, что нет. Может, у него амулет…

- Тогда пойдем отсюда. Кто его знает, на что он способен. Думаю, владыка не рассердится, когда я ему доложу. Случай слишком серьезный.

Снова шепот и я услышал, как дальняя решетка поднимается.

- А ты куда собрался? - рявкнул серый.

- Я… а… а что… - запищал Семка.

- А то! Пока смена не кончилась, стой здесь! А потом…

- Отец Амвросий, - вмешался маленький монах, - устав запрещает накладывать взыскания на часового.

- … после узнаешь, - закончил мысль большой.