Мифология «голодомора»

В реальности же колхоз засеял 80 га, использовав на каждый гектар 75 % нормы (9 пудов). В этом случае он получит с гектара 45 пудов зерна, а валовый сбор составит 3600 пудов. 2000 пудов, которые он обязан будет сдать по хлебозаготовкам — это уже не 33 %, а 55 %. А когда председатель начинает доказывать, что колхоз не может выполнить такой план, его резонно суют носом в его же собственные сводки, столь же резонно подозревая в том, что урожай разворовали или припрятали, чтобы продать на частном рынке.

Какие-то планы удавалось скостить, списать на засуху или сорняки — но не все. И тогда, чтобы сдать хлебопоставки с приписанных площадей, председатель с помощниками привычно вывозили зерно, предназначенное на трудодни, а то и шли по амбарам. А колхозники потом думали, что власть навалила на них непосильные объемы хлебозаготовок.

Глава 14 Куда пропала подкова? (Продолжение)

Вторая и третья «степени свободы» контрактационной системы — «валовый сбор» и «средний урожай», исходя из которого он исчисляется. Что это такое, жестко ли первое привязано ко второму, или тоже «гуляет» во все стороны?

В поисках ответа на эти вопросы мы попадаем на новый виток хаоса. Приключения среднего урожая и валового сбора достойны того, чтобы поместить их в учебники для управленцев, или писать о них производственные романы…

Мы привыкли считать, что валовый сбор определяется постфактум: хлеб собран, обмолочен и по результатам выведена окончательная циферка. Все прозрачно, все под контролем… Колхозы и совхозы могут, конечно, заниматься приписками — но в сторону увеличения фактически собранного урожая, а не наоборот. Наоборот — зачем? Куда девать лишнее зерно, кроме как отправлять в колхозную пекарню или колхозный же свинарник?

Но в то время все обстояло совсем не так. Крестьянам невыгодно было продавать хлеб государству, поскольку все еще существовал рынок (не колхозный, куда селяне привозят овощь огородную, а хлебный), и рыночные цены стояли выше государственных. А в довершение радостей бытия, в начале 1932 года еще и колхозы получили право торговать хлебом и рьяно включились в рыночные игры. Так что ценовых уровней получилось аж целых три: государственный, колхозный и полулегальный частный. А урожай оказался в роли каната, который каждый участник рынка тянул на себя, при этом самый сильный из игроков давал самую низкую цену. Поэтому валовый сбор до 1933 года — очень загадочная графа статотчетов, поскольку значительная часть хлеба утекала частному перекупщику вообще мимо какого бы то ни было учета.

В дебрях арифметики

Еще с 1918 года, с введения продразверстки, на почве сельскохозяйственной статистики столкнулись два встречных побуждения. Крестьяне старались преуменьшить реальный урожай, исходя из которого, рассчитывались обязательные хлебопоставки, а после окончания войны и налоги. Местные власти же, наоборот, стремились по возможности этот урожай преувеличить — во-первых, зная, что крестьяне его преуменьшают, а во-вторых, стремясь выйти в передовики хлебосдачи, со всеми вытекающими отсюда почестями.

По мере развития коллективизации стало ясно, что точно теми же болезнями болеют и колхозы. А как иначе — ведь интерес-то у них был тот же самый. Председатели очень быстро сообразили все выгоды вольного рынка, со всеми вытекающими отсюда последствиями, и каждый год клялись, что если выполнят план, то в хозяйстве не окажется ни зернышка. Поскольку урожаи «гуляли» не то что от года к году, а от поля к полю — как их проверишь? Можно было только верить или не верить, что в хозяйственных делах не есть хорошо.

Для центральных властей это «верю — не верю» вылилось в нешуточную проблему. План хлебосдачи рассчитывался с учетом пресловутого «среднего урожая» — но как подсчитать сам урожай, чтобы не промахнуться ни в ту, ни в другую сторону? Казалось бы, чего проще — убрать, обмолотить и посмотреть, сколько получится. Однако, во-первых, объемы хлебосдачи по контракту требовалось рассчитать хотя бы к августу, к началу хлебозаготовок — а обмолот, он еще когда будет! Может быть, лишь к зиме руки дойдут. Комбайны, которые убирают зерно и тут же его молотят, селяне пока что видели только на газетных фотографиях, а у реальных колхозов хорошо, если в сарае стояла конная молотилка.

А во-вторых, к тому времени, как хлеб ляжет в амбары, значительную часть зерна крестьяне (независимо от того, состоят они в колхозе или же нет) попрячут либо растащат, и отправленная наверх цифра получится намного меньше реальной.

Под давлением этих прискорбных обстоятельств советская статистика шарахнулась в другую сторону и ввела метод оценки урожая на корню, еще до уборки. Методы такие — их называют биологическими — существуют, и довольно простые. На поле выбирается участок, его убирают, проводят пробный обмолот и подсчитывают результаты. Но…