Мифогенная любовь каст

На следующий день у него была назначена встреча в ресторане «Пекин». Он любил этот огромный ресторан, где всегда витал дух вокзала. Он спокойно сидел за столиком, поджидая двоих заказчиков из криминальной среды. Говорить собирались о партии краденых денег, которая сохранялась у Дунаева в одном месте. Человека, который попросил Дунаева хранить деньги, убили, и теперь разные люди претендовали на его наследство.

Двое появились вовремя. Одного Дунаев знал, он был в годах. Другой, совсем молодой, возбужденный, с вздрюченно-блестящими от кокаина глазами. Они быстро присели за дунаевский столик, над которым стоял пар от душистых пельменей.

Молодой сразу взял агрессивный тон:

– Свистишь, Сторож? Больше себя хочешь казаться? Под фарт ходишь?

– Клиторок свой попридержи, – спокойно осадил его Дунаев. – В тюрьме на сеансе дрочить будешь, а не здесь. Не надо махать сикилями.

И он ловко подцепил лакированными палочками кусочек рыбы семи ароматов.

– Не горячись, Севик, – произнес заказчик постарше, тоже обращаясь к молодому. – Давай выпьем, поговорим как люди.

Он разлил водку по рюмкам, поднял свою:

– Ну что, помянем тех, кого мы убивали грешным делом.

В его голосе опытный Дунаев тоже уловил угрозу. Не столь откровенную, как у молодого, но от того еще более серьезную.

– Я никого не убивал, – сказал он без выражения и не прикоснулся к рюмке.

– Как же! Подраспизделась роща золотая, – недоверчиво ощерился молодой.

– Значит, говоришь, не убивал? —

Вскинулся вдруг следачок с насеста. —

Ждет тебя, пацан, лесоповал,

Белый, как сибирская невеста.

И муде не посыпал песком —

Тем песочком, теплым, прибалтийским?

И, прикрыв залупу туеском,

Не ебался с мишкой олимпийским?

Ничего, приедешь в Магадан,

Купишь там отдельную квартиру —

Телевизор, чай, сортир, нарзан —

По ебалу городу и миру!

На, кури. Чего там, не впервой.

Главное, шугайся Чиполлино.

Он пахан жестокий и крутой

Выставит в разы на буратино.

Чисто так. За желтые дела.

Пальцы веером, и все быки вприсядку.

Штопор в шорнике. Понтуйся: смык, смола.

А не то придется дуть в трехрядку.

Говори, что знаешь Селяви,

Шо ты в «Космосе» висишь на белом коксе.

И споют фонтаны о любви,

Завафлив твой шпейц в соленом боксе.

Говоришь: понятиев не знал.

На спецу зависнешь – растолкуют.

За дубком не харкай на журнал —

Дед Мороз нехорошо шуткует.

Самый главный в зоне – Винни-Пух.

Закозлит своим слонопотамом:

Если сразу не испустишь дух,

Крикнешь «Брясь!» и станешь Мандельштамом.

Чебурага подойдет в настрой

С корефаном Геной Крокодилом,

И шепнет Мурзилка: «Кумовской!»,

Подмахнув абзац корявым шилом.