Миф об утраченных воспоминаниях. Как вспомнить то, чего не было

Он был в курсе. Оказалось, что доктор Терр недавно дополнила свою теорию. В подготовленной к публикации академической работе она выделила два разных вида психических травм: травмы I типа и травмы II типа. Травмы I типа представляли собой переживания, вызванные коротким единичным событием. Они предположительно вели к появлению ярких, точных и неизгладимых воспоминаний. Травмы II типа вызывались многочисленными случаями или постоянными, непрекращающимися событиями. Термин «вытеснение» фигурировал именно в описании этого, второго типа травматических переживаний, поскольку, согласно теории Терр, дети, неоднократно подвергающиеся насилию, учатся предчувствовать угрозу и защищаться, включая механизм диссоциации и вытесняя болезненные впечатления из памяти. Таким образом они избегают боли, которую вызывают воспоминания о непрекращающихся травматических переживаниях, и находят способ «нормально» существовать в неизменно стрессовой и жестокой среде.

Хорнград полагал, что сторона обвинения попытается соотнести эти теории с рассказом Эйлин Франклин. Обвинители заявят, что одиночное травматическое событие в жизни Эйлин (присутствие на месте убийства Сьюзан Нейсон) произошло на фоне непрекращающихся ежедневных травматических переживаний в доме Франклинов, включавших в себя физическое, эмоциональное и сексуальное насилие. Сторона обвинения собирала свидетелей, которые должны были дать показания о том, что Джордж Франклин и раньше насиловал свою жену и детей. Все эти сведения должны были сложиться в правдоподобный сценарий, который помог бы объяснить, почему разум Эйлин вытеснил воспоминание об убийстве ее лучшей подруги.

Теория Терр, безусловно, заинтриговала меня как гипотеза, но я не знала никаких официальных исследований, которые подтверждали бы идею того, что при сочетании этих двух типов травм механизм запоминания, характерный для второго типа, брал бы верх. Пытаясь найти выход из теоретического лабиринта, я начала понимать, что нет логичного способа выиграть этот спор. Результаты моих лабораторных исследований и экспериментов были бумажным щитом, которым я пыталась защититься от двуглавого дракона травматических воспоминаний. Как я могла бы побороть такого монстра?

Еще больше меня беспокоил тот факт, что сторона обвинения планировала связать предполагаемое сексуальное и эмоциональное насилие в доме Франклинов и убийство Сьюзан Нейсон. Не было ни единого криминалистического или научного доказательства того, что Джордж Франклин имеет отношение к убийству Сьюзан. Но если бы обвинителям удалось внушить присяжным, что Джордж Франклин был монстром, который насиловал собственных дочерей, то оставался бы один шаг до вывода, что он мог изнасиловать и Сьюзан Нейсон, а затем убить ее, чтобы обезопасить себя, и пригрозить единственному свидетелю произошедшего – собственной дочери, что он убьет и ее, если она заикнется хоть кому-нибудь о том, что случилось.

На самом ли деле Джордж Франклин бил свою жену, насиловал детей и вел себя как животное? В контексте этого слушания ответ не имел значения, потому что против Франклина не были выдвинуты обвинения в эмоциональном, сексуальном или физическом насилии. Ему были предъявлены обвинения в убийстве восьмилетней девочки. Педофил может быть монстром, но это еще не делает его убийцей.

* * *

В полном замешательстве я вернулась к книге Ленор Терр. Пытаясь проследить логику ее аргументов, я наткнулась на несколько ее интереснейших замечаний о Стивене Кинге, писателе, работающем в жанре ужасов. Почитав книги Кинга и проанализировав его интервью, профессор Терр выделила две главные травмы в его жизни: когда мальчику было всего два года, исчез его отец, а в четыре года он стал свидетелем трагедии на железнодорожных путях. По ее мнению, обе травмы все еще влияют на писателя («Стивен Кинг до сих пор страдает от последствий этих травматичных событий его детства»), о чем говорят его устойчивые симптомы: ночные кошмары, страхи, «чувство безнадежности при мыслях о будущем» и «активное отрицание».

Вывод об отрицании делается на основе неоднократных заявлений Кинга о том, что никакого инцидента на железнодорожных путях он не помнит. Вот версия произошедшего, описанная в его книге «Пляска смерти» (Danse Macabre):