Миф об идеальном мужчине

Ольге нравилась Мила Гольдина. Конечно, она сама, Ольга Дружинина, скорее бы убила мужа сковородкой, чем стала бы его слушаться. Если бы у нее был муж, конечно…

– Ну вот. Мы все уселись вокруг этого торта, чай я разлила, и тут Сережа позвонил. Это было, наверное, около половины десятого. Трубку Мишка взял в холле и оттуда ее Саше принес. Ну, мы пили чай, а они поговорили минут пять, наверное, и Саша тоже стал чай пить.

– О чем они говорили?

– Об отпуске! – не раздумывая ответила Мила. – Мы собирались в отпуск в ноябре. Как обычно, всем колхозом. А он что-то перерешил неожиданно. Сашка думал, что на него так перемена погоды подействовала. Ну, он Сашке сказал, что решил сейчас съездить, а в ноябре еще раз, если получится, или тогда Ира с мальчишками с нами бы поехали, а он бы в Москве остался…

– Точно об отпуске говорили? – осторожно спросила Ольга.

– Конечно, – подтвердила Мила. – Гольдин еще ему сказал: ну ты даешь! Мы же с тобой только что расстались, ты ни про какой отпуск мне ни слова не сказал.

– Понятно, – сказала Ольга задумчиво. – Понятно.

– Потом мы детей вымыли, уложили и сами легли.

Ну а ночью… Ира…

Она запнулась, вид у нее стал несчастный.

– Мила, – сказала Ольга проникновенно, – у меня к вам еще один вопрос. Только вы, пожалуйста, отвечайте так, как сейчас со мной разговаривали – искренне и честно, ладно?

– Ладно, – согласилась Мила, снова сморкаясь в платок. – Так о чем?

– Нам очень важно знать, что связывало Сергея и Элеонору. Вы ведь знаете Элеонору?

Бац! Ольге показалось, что она даже слышала хлопающий резкий звук. Раковина захлопнулась, створки сошлись так плотно, что за ними стало невозможно ничего рассмотреть.

– Вы простите меня, пожалуйста… Ольга, – проговорила Мила Гольдина с холодной принужденной улыбкой. – Я, конечно, знаю Элеонору. Но я не могу это обсуждать. Ни с кем. Это никого не касалось, кроме Сергея и его… семьи. Я уверена, что к… его смерти это не имеет никакого отношения.

– Нет, – сказала Ольга и даже поднялась из-за стола. – Вы не правы и сами знаете, что не правы! Чем дольше мы будем ковыряться, выискивая какие-то косвенные детали, слухи, подтверждения, опровержения, тем меньше шансов, что мы найдем убийцу. Конечно, благородство, слово чести и все такое – это очень важно. Но не тогда, когда убивают лучшего друга.

“Я бы за Полевого глаза выцарапала, – пронеслось у нее в голове. – Я бы шантажировала, угрожала, дралась, кусалась, врала, изворачивалась, притворялась, я день и ночь вспоминала бы детали, которые могли бы помочь, но я поймала бы кого угодно. Блоху, если бы только она угрожала жизни Игоря Полевого”.

– Я не могу, – сказала Мила, глядя на Ольгу замученными виноватыми глазами. – Я не могу вам ничего рассказать, хотя, наверное, вы правы. Поговорите с Сашей. Пожалуйста.

Толстая, глупая корова. Поговорите с Сашей! А то я без тебя не знаю, с кем я должна поговорить!

– Спасибо, Мила, – сказала она вслух и залпом допила свой кофе. – Вы очень мне помогли.

Из телефонной будки у метро она позвонила на работу. С зонта капало прямо ей в ботинок, и она приплясывала от нетерпения.

– Ларионов, – сказали в трубке задумчиво.

– Размышляешь о сути вещей? – спросила Ольга. – Шел бы на улицу. Так хорошо, дождь, ветер, под ногами грязь, холод собачий…

– Чего тебе, Дружинина? – спросил он нежно. – Какого рожна?

– Гольдин узнал о том, что Мерцалов собирается в отпуск, из его телефонного звонка. Мерцалов позвонил заму домой около половины десятого вечера. Ни о каком отпуске он с ним сорок минут в кабинете не разговаривал. Гольдин про отпуск до его звонка ничего не знал и очень удивился, – доложила Ольга. – Усвоил?

– Усвоил, – сказал Ларионов, и голос у него стал менее задумчивый. – Спасибо.

* * *

По дороге Андрей остановился на Садовом кольце у бывшего магазина “Мелодия” и купил две крошечные кассетки “Сони”. Это довольно заметно подорвало его бюджет, кроме того, до конца он еще не придумал, как именно будет их использовать.

Может, из-за дождя, а может, оттого, что ему жалко было денег, нелюбовь к себе опять вернулась и стала грызть и царапать его изнутри.

Или просто мне так не хочется встречаться с женщиной, к которой я еду?

Мне не может хотеться или не хотеться. Это моя работа.

Работа, ты понял или нет?

Он был еще на Петровке, когда позвонил Дима Мамаев и сказал, что он проводил Клавдию до “Сокола”, до самого здания налоговой инспекции. Ее вел другой человек, очевидно, сменивший вчерашнего. Дима засек его у дома и потом у метро. Он был на машине. В метро за ней он не пошел, следовательно, пока она в налоговой, ей ничего не угрожает. А потом?

Суп с котом, как любит говорить мама. Утром Андрей сказал Полевому, что, по его мнению, следует искать нечто, что связывало бы Сергея Мерцалова и подругу его сестры Клавдию Ковалеву. И еще он сказал Полевому, что даже теоретически не может себе представить, что это может быть.