Миф о вечной любви

Задумавшись, Михайлов подошел к окну-панораме. Глянул вниз, и на ум пришел естественный вопрос: неужели среди этих мужиков, производивших впечатление морально здоровых, выросла гнида и спряталась в подполье? У многих водил высшее образование – так сложилось, когда опыт вождения стал единственным заработком, есть совсем молодые парни. Наумыч нюхом чует, кого берет под крышу таксопарка, и обычно не ошибается. Он работал еще с отцом Михайлова, когда тот руководил транспортными службами города, в людях разбирается, ведь водители – особая каста. К сожалению, больше таких кадров у Михайлова нет, поэтому дело страдает, особенно в секторе маршруток, но на тот участок Наумыча не заманишь даже повышенной зарплатой.

– Надо опросить всех, – сказал Михайлов, – но так, чтоб неявно было… невзначай коснись… Как думаешь?

Наумыч посопел, нахмурившись, и придумал более простой вариант:

– Для начала давай вызовем Рыбалкина. Все же он трется среди таксистов, знает каждого лучше, чем я. Надеюсь, ты не думаешь, что его завербовал убийца?

– А он сейчас где? – не ответил Михайлов.

– На смене. Так приедет. Звонить ему?

– Звони.

6

Пройдя почти весь жизненный путь – осталось-то немного по-любому, и Косая улыбнется и ему, – Юрий Петрович научился беречь нервы, а значит, жизненные силы. Научился вызывать у себя состояние полного покоя при любых обстоятельствах, но даже он не всегда выдерживал, сталкиваясь с абсолютным безразличием тех, кто обязан хотя бы для виду что-нибудь делать.

– Как собираетесь? – возмущенно распекал он оперативников, которых срочно вызвал. – Никто из вас не выполняет своих обязанностей! Что делать дальше будете? Вы ж ничего не умеете. И не хотите уметь, иначе хотя бы спросили, что да как.

Ему казалось, что никакого отклика нет, Юрия Петровича задело отношение молодежи, в их равнодушии он усмотрел неуважение к нему, его практике, опыту, знаниям. Раз ничего не помогает, пора ударить по самолюбию:

– Девчонка, двадцать четыре года… вы, конечно, не намного старше, но все же мужчины, учились! Тем не менее она, а не вы, раздобыла массу информации. Нужной!

– Никто не хочет давать показания, – подал голос Артур.

– А, простите, за что вам деньги платят? – взревел Крайний. – Вы обязаны с людьми работать. Но у нее есть стимул: муж сестры на нарах, а у сестры угроза выкидыша.

– Юрий Петрович, – поднялся еще один юный сыщик, Ваня, – море улик говорит за Нефедова, даже рост убийцы!

А ведь Крайний однажды посоветовал им мозгами покрутить и найти ляпсусы убийцы, не-а, не крутили.

– Ладно, открываю карты, – сказал он, понизив тон, когда увидел, что ребята расстроились. – Главная ошибка убийцы – недопустимо много ляпсусов, аж четыре! Это полотенце, стакан и два окурка – считаю оба окурка отдельной ошибкой. Раз преступник столь неаккуратный, почему мы не нашли хотя бы еще один идентичный отпечаток?

– Работал в перчатках, – предположил Артур, вообще-то, и второклассник сейчас в курсе, что преступления совершаются в перчатках.

– Правильно, – прищелкнул пальцами Крайний. – Но кто мне объяснит, зачем ему понадобилось снимать перчатки? Чтоб попить? Кстати, что именно он пил – неизвестно, стакан попал в руки криминалиста сухим, но с отпечатками. Допустим, пил воду.

– Это вообще не логично, – рассуждал Артур. – Какая вода, когда надо сваливать после убийства?

Наконец-то Крайний заставил юную поросль шевелить извилинами, что его жутко воодушевило:

– Теперь думайте дальше. – А думал сам вместо них: – Преступник, работая в перчатках, мог допустить одну ошибку – это как правило. Например, выпить воды и оставить стакан с отпечатками, хотя… Ну, ладно, одну перчатку снял, к примеру… не знаю зачем, ничего в голову не приходит. Но откуда там взялось полотенце, которое находилось в таксопарке? Крови на нем нет, брошено рядом со стаканом, а на полу валялось два окурка.

– Получается, как специально уложил вещдоки, – дошло до Вани. – Так что, Нефедова подставили?

Крайний шумно втянул носом воздух, сердясь на помощников, которые соображают туговато. Потом прочел длинную лекцию об изначально поставленной задаче: им нужно доказать, что убил Нефедов, несмотря на имеющиеся улики. В процессе следствия возникли сомнения по поводу подозреваемого, так как улики не совсем убедительны. Это не означает, что Нефедов к убийству непричастен, пока из подозреваемых его нельзя вычеркнуть. Стало быть, задача усложняется: надо искать тех, у кого есть мотивы, помимо Нефедова. Повод к такому выводу: две странные смерти.

– Убита ближайшая подруга Трипольской – Виктория Красина, – выдал он бомбу. – И убита она за неделю до убийства самой Ии с Рудольфом, можно сказать, изощренным способом. Девушку усыпили, заперли в гараже, оставив работающим двигатель автомобиля. Я ездил в прокуратуру Октябрьского района, дело читал, советую и вам почитать, очень интересное. Ни один человек из опрошенных, включая саму Трипольскую, не понимает, за что поплатилась Виктория – нет причин. И вопрос – кто убил? – остался открытым. Удручает то, что о ней я узнал от родственницы Нефедова, а не от вас.