Миф о русском дворянстве

Особенно сильные страсти возбуждал вопрос о задержке выплат по закладным, который лично затрагивал каждых четырех из пяти заемщиков банка. В марте 1896 г. Совещание губернских предводителей дворянства призвало установить на три года мораторий на погашение долгов по закладным, аннулировать часть просрочки, а накопившиеся долги по погашению закладных прибавить к сумме основного долга, и при этом безо всяких пеней в виде повышенного процента на задержанные платежи. Опыт подобного решения проблемы неаккуратных плательщиков уже был — в 1889 г. Дворянский банк списал шесть миллионов рублей просроченных платежей, а оставшиеся пять миллионов рублей прибавил к основной сумме долга. Предложение совещания было поддержано памятными записками Кривского и других предводителей дворянства, а также публицистами вроде Плансона^{225}. В марте 1897 г. Витте выступил с альтернативным планом — понизить ставку банковского процента и одновременно ужесточить политику по отношению к неплатежеспособным заемщикам, но это породило бурный протест многих предводителей дворянства и самого Дурново^{226}.

В обращенном к Витте Указе от 29 мая 1897 г. император попытался установить компромисс между его предложениями и требованиями прошедшего в 1896 г. съезда предводителей дворянства. Николай II отверг идею моратория на платежи по закладным после того, как виднейшие губернские предводители дворянства (П. Н. Трубецкой из Москвы, А. Д. Зиновьев из Петербурга и М. А. Стахович из Орла) убедили его, что такой вопиющий акт правительственного фаворитизма может только уронить репутацию первого сословия в глазах общества. По всем кредитам, полученным до 1 мая 1897 г., ставка была снижена до 3,5 % годовых; для кредитов, полученных после этой даты, она осталась на уровне 4 %, а в июле 1900 г. была повышена до 5 %^{227}. Все просроченные платежи по закладным на конец апреля 1897 г. плюс сумма накопленных штрафных платежей образовали особый долг, сумма которого не должна была превышать 12 % первоначальной величины кредита по закладной. По этому долгу была установлена ставка в 3,5 %, и он подлежал погашению полугодовыми платежами величиной в четверть регулярных выплат в счет погашения закладной. Было установлено, что в будущем пени за несвоевременное внесение платежей в счет ипотечных кредитов должны составлять 0,5 % в месяц вплоть до момента погашения просрочки, а не удваиваться до 1 % в месяц после третьего месяца, как это было прежде. В феврале 1900 г. в устав Дворянского банка была внесена статья, позволяющая ему спасать от дефолта самых безнадежных должников, по имениям которых сумма ипотечного кредита и просроченных платежей превосходила 60 % стоимости самого имения. Банк получил право с согласия должника выкупать часть имения и использовать вырученные деньги для уменьшения бремени задолженности по остальной части имения. Земля, оказавшаяся таким образом в собственности банка, подлежала продаже в течение двух лет, причем преимущественно в руки потомственных дворян; по прошествии двух лет непроданные участки переходили для продажи в собственность Крестьянского банка.

Эти изменения мало повлияли на уровень просроченности по платежам заемщиков Дворянского банка. В период 1898–1905 гг. предупреждения о возможности принудительной продажи были посланы владельцам 42 839 имений, в среднем по 5355 предупреждений в год, примерно каждому четвертому из владельцев заложенной в банке земли. Число же имений, действительно проданных с торгов за несвоевременное погашение долга, уменьшилось в тот же период относительно предыдущего (крайне низкого) уровня и составило в среднем 29 в год, т. е. 1,3 на тысячу заложенных в банке имений^{228}.[56] В 1906–1913 гг. число имений, продаваемых за долги с торгов, в среднем опять выросло до 50 в год, или до 1,8 на тысячу, — по-прежнему очень низкий показатель^{229}.

Большинство дворян, становившихся заемщиками банка, таким образом, не только получали щедрые суммы денег под низкий процент и на большой срок, но и продолжали в полной мере использовать снисходительное отношение банка к неаккуратному погашению долгов, часто очень серьезных, понимая, что риск лишиться заложенной земли невелик. И хотя Дворянский земельный банк остался под юрисдикцией министерства финансов, в своей деятельности он не сильно отклонялся от представлений сословников о целях кредитной политики.